– Ну как, нравится?
– Очень,– честно призналась Кэндис. Она вошла в кухню, стены которой были выкрашены экстравагантной оранжевой краской, и провела рукой по деревянной столешнице рабочего стола.– Когда ты сказал, что унаследовал от тетки дом, я представляла себе… нечто совсем другое. Более простое, может быть. Стандартное. Заурядное.
– Я жил здесь одно время,– сказал Эд.– Когда мои родители разводились. Помню, я часто сидел у окна в гостиной и играл со своими паровозиками и машинками. Это было не самое лучшее время в моей жизни. Впрочем, у тетки мне нравилось.
– А сколько тебе тогда было лет? – спросила Кэндис.
– Десять.– Эд покачал головой.– Я прожил здесь несколько месяцев, а потом меня отправили в пансион.
Он отвернулся и стал смотреть в окно. Где-то в глубине дома уютно тикали часы, за окном зеленел сад, и было тихо, как может быть только за городом, далеко от шоссе. Через плечо Эда Кэндис видела крошечную пичужку, озабоченно выклевывавшую что-то из большого глиняного горшка, разрисованного красными и желтыми цветами.
– Как ты думаешь, сколько за него дадут? – спросил Эд, снова поворачиваясь к ней.
– О нет, не продавай его! – воскликнула Кэндис.
– Что же мне, стать фермером и поселиться в этой глуши? – поинтересовался Эд.
– Вовсе не обязательно жить здесь постоянно,– возразила Кэндис.– Ты мог бы сохранить его для…
Для уик-эндов? Представляю: два часа тащиться в пятницу вечером по шоссе, застревая в бесконечных пробках, чтобы потом тупо сидеть перед телевизором и стучать зубами от холода? Нет уж, уволь…
– Как хочешь. Это ведь твой дом.
Кэндис посмотрела на висевшую на стене вышивку в деревянной рамке. Красными нитками по серому были вышиты слова: «Любовь в разлуке сильнее». Чуть ниже – тоже в рамке и под стеклом – висел детский рисунок акварелью: три жирных гуся на изумрудно-зеленом лугу. Приглядевшись, Кэндис заметила в левом нижнем углу надпись, сделанную взрослым, очевидно, учительским почерком: «Э. Армитедж, 4 кл.».
– Ты никогда не говорил мне про… про это,– пробормотала Кэндис.– Я не знала, что это было так… так…
Она беспомощно развела руками.
– Ты не спрашивала,– ответил Эд, продолжая смотреть в окно.
– Интересно, что там с моим завтраком,– пробормотала Мэгги, приподнимаясь на локте.
Джайлс лениво потянулся и приоткрыл один глаз.
– Ты хочешь еще и завтрак?
– А ты как думал? Нет, так легко ты не отделаешься!
Мэгги села, давая Джайлсу возможность встать с кровати, потом снова откинулась на подушки. Блаженно щурясь, она смотрела, как он натягивает майку и джинсы. Просунув в штанину ногу, Джайлс неожиданно замер.
– Нет, ты только посмотри на это! – воскликнул он.
Мэгги снова села на кровати и, проследив за его взглядом, увидела, что Люси преспокойно спит на ковре.
– Что ж, очевидно, мы ей не помешали,– заметила она, усмехнувшись.
– Может быть, она вообще предпочитает спать на полу? Интересно, зачем мы тогда покупали ей такую дорогую кроватку?
Джайлс на цыпочках прокрался к журнальному столику и, взяв с него поднос, протянул Мэгги.
– Прошу, мадам…
– Кофе совсем холодный,– немедленно заявила Мэгги.– Я такой не пью.
– Управляющий приносит свои глубочайшие извинения и заверяет, что подобное больше не повторится. Пожалуйста, попробуйте этот свежайший апельсиновый сок и круассаны от нашего лучшего повара. Еще раз извините, мадам.
– Гм…– Мэгги пригубила сок.– Я требую в качестве компенсации ужин на двоих в ресторане. В каком – я сама выберу. Лучше соглашайтесь, а нет – пеняйте на себя!
– Разумеется, мадам. Управляющий с удовольствием пойдет вам навстречу. «Клиент всегда прав, даже если он не прав» – таков наш девиз.
Джайлс взял кофейник и вышел из комнаты, что-то тихонько мурлыча себе под нос, а Мэгги взяла круассан и, разрезав его вдоль маленьким серебряным ножичком, густо намазала обе половинки джемом. Снова сложив их вместе, она откусила большой кусок и подумала, что уже давно не завтракала с таким аппетитом. И никогда еще такая простая еда не казалась ей столь вкусной. Должно быть, усталость подействовала и на ее вкусовые рецепторы тоже, но отдых снова вернул их к жизни.
– Ну вот, так-то лучше,– сказал Джайлс, возвращаясь в комнату и садясь на кровать.– Как ты считаешь?
– Угу,– согласилась Мэгги и, отпив апельсинового сока, откусила еще кусок круассана с джемом.
Когда она ставила стакан обратно на поднос, луч солнца отразился в стекле, и во все стороны брызнули оранжевые зайчики. Сладкий джем. свет и тепло – именно так Мэгги представляла себе счастье! Взгляд ее упал за окно, где зеленели освещенные солнцем поля. Это был настоящий английский рай, и Мэгги вдруг захотелось отправиться на прогулку.
«Грязь, ухабы и ежевика! – напомнила она себе.– Коровы и овцы, а также коровьи лепешки, которые плохо видны в траве. А ведь где-то еще существуют такси, магазины, яркие огни, люди, неумолчный шум огромного города…»
– Знаешь, чего мне хочется? – осторожно начала Мэгги.– Мне хочется вернуться на работу. На днях я об этом думала и решила, что можно попробовать.– Она сделала глоток горячего кофе и искоса посмотрела на Джайлса.– Что ты скажешь?
– На твою старую работу? – уточнил он.– Или ты имеешь в виду работу вообще?
– Конечно, на старую! В «Лондонец». Я ведь была неплохим редактором, и к тому же мне этого не хватает.– Мэгги снова глотнула кофе. Она чувствовала себя хозяйкой положения, и ей это определенно нравилось.– Конечно,– добавила она рассудительно,– это произойдет не завтра и не послезавтра. По закону я могу сидеть с ребенком еще несколько месяцев, а потом… потом Люси подрастет, и мы сможем нанять няню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112