- Еще один, сказать?.. Нераскрытые убийства. Особенно те, что без мотивов. Просто так. Для полноты ощущения жизни. Труп распустить в соляной кислоте. Довести до кисельного состояния, слить в унитаз.
- Дернуть ручку,- подсказали из толпы.
Из-за клуба вышла Маша, стала креститься, на нее вначале оглянулись, потом вновь стали стеречь меня. А я смотрел. Я заметил, что Маша-нищенка делает мне какие-то знаки, высоко закидывая троеперстие за плечи, будто показывая назад, за клуб.
- А эта что тут? - спросил парень.
- Свечи из церкви носит и на тёрке их, как морковь, трет, порошок делает, пол посыпает,
- Чтоб клиенты скользили,- подсказали снова.
Парень усмехнулся.
Музыка все гремела. И загремела еще сильней, когда дверь распахнулась, осталась открытой и изнутри вышла девушка.
- Ты знаешь его? - спросил парень.
- Во первых, не "ты", а "вы",- сказала девушка,- во-вторых, он - мой муж.
- Было одно развлечение, стало два,- сказал парень. Он повернулся лицом-заслонкой ко мне.- Любовь надо завоевать? Завоюем.
Из дверей неслась песня:
Сердце можно починить,
сердце можно заменить.
Но что делать, если в нем любовь?
Сердце может стать глухим,
сердце может стать слепым.
Что же делать, если в нем любовь?
Как болит оно и как стучит,
как кричит оно и как молчит...
Но что же делать...
и т. д.
Я взял девушку за руку и подтолкнул из круга. Парни пошли за нами. Кто-то комментировал:
- Покойники сознательные пошли.
- И любовницы их опять же.
- Сами идут.
Маша поравнялась и пошла рядом.
- Ты,- сказал ей парень,- у тебя свечки не осталось? Не все истерла? Дай им подержать, зажги освещенье.
Маша торопливо шептала что-то, но было непонятно. Когда завернули за угол, сразу увидел среди мотоциклов один с работающим мотором. "Умеешь ли?" - спрашивала Маша. По дороге к нему запнулся о цинковое корыто. "Сядешь сзади",- сказал я девушке.
- Простимся,- повернулся я к парню.
- Прощайтесь,- не понял он.
Мы отошли.
Боялся я одного, что мотор заглохнет. Но мотор вынес, и мы рванули сквозь отскочивших парней.
- Маша с нами! - закричала девушка.
Я оглянулся - заводились мотоциклы, и уже от некоторых из них летел синий дым. Но не это показывала девушка - сзади, в привязанном к мотоциклу цинковом корыте, тянулась за нами Маша.
Мотоцикл мотнуло, я выровнялся. Выскочили на ровную дорогу. Загремела погоня.
- Много! - закричала девушка.- Не бойся.
Еще раз я оглянулся и чуть руль не выпустил со смеху - Маша, сидя в корыте, отчаянно махала метлой по дороге, поднимала пыль. Пыль вставала серебряной завесой. И только успел я увидеть красное, в клоунском румянце, с белым круглым ртом лицо парня. Он мчался впереди.
Это, наверное, хорошо было смотреть со стороны - по огромному полю стая мотоциклов гонится за передним, а к нему прицеплено корыто, в нем старуха с метлой. Все это ярко освещено.
- Жизнь,- кричал я,- есть сгорание живых клеток с помощью кислорода. Дыши ветром погони! Глотай чистый воздух полночи! Мы живем сейчас в пять раз быстрее, чем в городе, в его зараженной атмосфере.
- Слышу! - кричала девушка на ухо. Она сцепила длинные пальцы у меня на груди.- Живем в пять раз быстрее, отлично! Еще чего-нибудь сообщи. Прости, не конспектирую.
Мотоцикл тянул надежно, Маша знала толк в горючей смеси. Девушка часто оглядывалась, я кричал, зная, что она слышит:
- Средняя продолжительность жизни увеличилась за счет заражения воздуха!
- Отлично! - кричала девушка.- Парадоксально, абсурд, но как верно! Маша задыхается в выхлопных газах, но зато какова награда - срок жизни!
Ветер отдирал меня от мотоцикла, и я цеплялся за руль, выворачивая регулятор газа.
- Теперь не догнать! - кричала девушка.
13
У одинокой скирды я затормозил. Погони не было. Маша выскочила из корыта. Сиденье ее - льняной сноп - дымилось.
- Чуть ведь ты меня, родной-золотой, не спалил,- весело говорила Маша.
Девушка побежала, принесла соломы, бросила в корыто. Огонь, тусклый при луне, занялся. Маша отцепила корыто, сунула в костер свою метлу, села на мотоцикл. "Это твой, Маша?" - "Еще от мужа".- "Завтра увидимся?" "Доживем дак".- "Куда ты?" - "Половики кончать. Все тряпки, сколь есть, изорвала, и нужные, и ненужные".
- А вы соткете для нас? - спросила девушка.- Мы не на пол будем класть, повесим на стену.
- Костер, пойдете, дак оставляйте, не бойтесь,- наказала Маша,- он всегда тут горит.- И умчалась, вновь вздымая обеспокоенную пыль дороги.
- Полезли вверх,- позвал я и первый, делая ступеньки в слежалой соломе, поднялся.
Страшный крик и шум крыльев раздался - туча черных птиц снялась со скирды и взлетела в небо. Верх скирды был густо загажен. Я еле расчистил место для нас, оставил девушку и пошел к ручью. Птицы, как привязанные к полю, носились над ним.
Вода в ручье блестела. Долго оттирал песком руки. Вспомнил рассказ бабы Мани о вечном костре на бывшем погосте и, возвращаясь, точно знал, что там, где стоит скирда и где ждет меня девушка, раньше было кладбище.
Кричащих птиц заглушил удар самолета-перехватчика. Как легко и серебристо сверкая, оставляя в небе четкую белую линейку, пронесся он. Следом, параллельно, другой, третий. Заполосованное небо мерцало. Провалы между линейками начали темнеть. Самолеты гремели. Перестроившись, они стали чертить свои линии поперек первых, и вскоре все небо стало как бы зарешеченным.
- Страшно,- сказала девушка.- И холодно.
- Согрею,- ответил я.- И страх отдай мне. Я его заслужил.
Костер внизу, на желтом поле, казался отражением звезды. Тишина стояла звенящая. Аня стала вычесывать обмолотив и солому из волос. Я смотрел в небо. Четкость квадратов терялась, самолеты ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16