И Сергей рассмеялся бы на всю тундру, хотя бы ради того, чтобы немного приободриться и придать себе уверенности. Но звук, готовый уже выйти из него на волю, в следующее мгновение застрял в горле… Это уже не была игра воображения.
От куста явно отделилась какая-то тень. Как раз в это время восходящий диск луны спрятался за одно-единственное облачко на чистом небе, как назло, проплывающее над самым горизонтом. Стало чуть темнее, но все-таки зарева луны и света звезд вполне хватило, чтобы убедиться, что тень движется, и движется по направлению к нему, хотя и не совсем уверенно. Это не был человек, абсолютно ясно: люди на четвереньках, может, и ходят при некоторых обстоятельствах и в определенном состоянии, но не в ночной тундре, за три километра от ближайшего жилья. Да если это и человек, то либо карлик, либо ребенок, то есть полный абсурд.
Тень еще немного продвинулась по направлению к Сергею и замерла, то ли всматриваясь в него, то ли принюхиваясь. Где-то чуть справа, со стороны кедрача, послышалось глухое недовольное ворчание. Но Сергей уже ничего не ощущал и не слышал. Он только видел. Видел эту тень. Маленькую тень, которая находилась в двадцати шагах от него. Ворчание из кедрача послышалось более громкое и настойчивое, выведя человека из оцепенения.
Сергей резко поднялся на ноги, вскинул ружье на плечо, привычным движением большого пальца сбросил предохранитель и тщательно прицелился прямо в центр тени.
– Ты кто? – крикнул он в темноту, не снимая пальца со спускового крючка.
Услышав голос человека, существо замерло. И уже более грозное и беспокойное ворчание из кустов, переходящее в звериный рык.
Это рычание надорвало последнюю ниточку, державшую нервы Сергея в напряжении. Лопнула эта нить, нервно дернулся палец, спуская курок. Оглушительно грянул выстрел.
В этот раз пуля автоматного калибра нашла свою цель. Кусок свинца угодил медвежонку прямо в под-затылочную кость. Любой опытный охотник позавидовал бы такому выстрелу: шкура практически не тронута, а зверь – наповал. При свете дня Сергей не смог бы выстрелить точнее, а тут ночь. Но пуля – дура…
Тень сразу опала, приникла к влажной почве тундры. Скребущий душу стон, стон умирающего ребенка разнесся в округе, улетая в бескрайние просторы тундры, туда, в сопки, к теплой и уютной берлоге, где он не так давно пришел в мир, вырвавшись из небытия, куда его жестокой рукой опять погружал человек, которому, в принципе, он не сделал ничего плохого.
От куста отделилась еще одна тень, но уже намного крупнее предыдущей. Подгоняемое легким ветерком облако наконец-то освободило из своих объятий диск луны. И в ее свете Сергей увидел того, за кем тщетно гонялся весь этот день.
Пока медведица не обращала на него никакого внимания. Неуверенными шагами косолапых ног она подошла к бьющемуся в предсмертной агонии комочку, который еще несколько минут назад был ее медвежонком. Ткнулась носом в мохнатую плоть, которая уже никогда не ответит ей нежным ворчанием. И тут же ощутила запах смерти. Запах сырой земли, свежих кедрачовых иголок и что-то еще, знакомое только звериному чутью. Она повернула голову в сторону человека, который только что лишил жизни ее дитя. Если бы Сергей мог видеть этот взгляд, он прочел бы в нем немой вопрос: «За что? Что мы тебе сделали?»
Да. Это было во взгляде медведицы. Но в следующее мгновение мать превратилась в зверя. Она встала на задние лапы и, издав рык, полный ненависти и боли, двинулась на человека, готовая подмять его под себя и рвать, рвать, рвать. От этого рева мороз пробежал по всему телу Сергея. Ему не пришлось передергивать затвор: автомат есть автомат. Он целился в голову, в эту громадную голову с мощными клыками, ясно видными даже в темноте. Все четыре пули, оставшиеся в магазине, вылетели как одна. И пока он нервно шарил по карманам, ища запасной магазин, медведица, отразив три пули своей мощной лобовиной на рикошет, но четвертую получив прямо в левый глаз, медленно оседала в податливую тундровую почву.
Наконец Сергей, отстегнув клепку одного из нагрудных карманов, слегка запутавшись в складках камуфляжной ткани, все-таки достал запасной магазин. Щелкнул рычажок, пустой магазин упал на землю, новый легко встал в положенное ему гнездо. Чуть дрожащей рукой Сергей резко передернул затвор. Но тут же заметил, что его манипуляции, которые, в принципе, заняли всего несколько секунд, оказались излишними: и мать и ее пестун лежали в паре десятков шагов от него, не подавая признаков жизни.
– Вот так-то! – сказал Сергей и вдруг почувствовал всю физическую и моральную усталость, накопившуюся в нем за этот длинный день. Карабин, который еще минуту назад оказался единственным средством спасения, опять стал гирей неимоверной тяжести, ноги загудели от десятков пройденных километров, тело налилось свинцовой тяжестью. И, повинуясь расслабухе, окатившей весь его организм, он медленно присел на один из бесчисленных кочкарей, аккуратно положив «Вепрь» себе под ноги, тупо глядя сквозь ночной мрак на свою двойную добычу – большую и маленькую.
Сколько он так просидел, Сергей и сам потом не мог точно вспомнить. Игла света фар, идущего где-то там, вдалеке, по близкой к дому гравийке, наконец вернула его к действительности. Нервная дрожь отпускала тело, мысли приходили в норму. Он понял, что в этой схватке с дикой природой он победил.
Первое, что пришло ему на ум, – это то, что с дичи нужно спустить кровь. Надо перерезать сонные артерии, чтобы мясо потом не было кровавым и не отдавало горечью.
Не торопясь Сергей привстал с кочки, скинул с плеч на землю рюкзак и, привычно отстегнув клапан ножен на поясе, вдруг уткнулся рукой в пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88