Думаю, я должен перед тобой извиниться. Полагаю, что даже извинений моих будет недостаточно.
– Я только что прикидывал, где бы мне зашить рану на животе. Теперь и сердце мое обливается кровью.
– Брат, давай договоримся о взносах прямо сейчас. С сегодняшнего дня они уменьшаются вдвое. Я позабочусь, чтобы клан воздал тебе по заслугам.
– Танака, это я. Что произошло?
Это Сано взял трубку. Ему исполнился пятьдесят один год, и он был близок к боссу. До того как босс попал в больницу, Сано не проявлял амбиций. Теперь, когда Кураучи вот-вот займет место босса, Сано беспокоила перспектива утратить свою синекуру.
– Ко мне подослали убийцу. О деталях спроси у Кураучи-сана. Меня порезали.
– А в чем это Кураучи был не прав?
– Забудь. Кажется, он все понял. В любом случае готовьтесь к войне. Мы сейчас занимаемся убийцей – это дело чести, – сказал я и дал отбой.
Включив двигатель, я тронулся к шоссе, ведущему в Китасуну. Бок начал болеть. Не стоит платить такую цену, сказал Сугимото. Но если бы я ее не заплатил, Кураучи не поверил бы мне. А может, мне просто захотелось схватиться с кем-нибудь на ножах.
Кураучи сильно опозорился. На такую удачу я не надеялся.
– На девять десятых дело сделано.
Я не спешил и приехал в Китасуну через сорок минут. По пути снял пиджак, сунул его в сумку и надел другой; если кто и видел меня в момент стычки, то опознать не сможет.
Приехав домой, я разделся до пояса, прокипятил в кастрюле иголку с ниткой, потом окунул в кипяток кончики пальцев, чтобы простерилизовать их. Зашил рану, оставляя между стежками около сантиметра. Ощущения были отвратительными – игла и нить, проходящие сквозь мою плоть. Но я выдержал. Сделав шесть стежков, я приложил к ране марлю и закрепил ее бинтом.
От выпивки придется какое-то время воздержаться. Хорошо, что курева это не касается.
Наблюдая, как резвится золотая рыбка, я выкурил четыре сигареты подряд.
– Хочешь наружу, проказница? – спросил я. – Жить ты можешь только там.
Бок все еще болел, и я выпил двойную дозу обезболивающего.
– Если хочешь выбраться оттуда, пораскинь мозгами как. Только зеленые юнцы пытаются достичь того, что для них невозможно. Ничего не добьешься, если сам переворачиваешь телегу, в которой едешь.
Меня переполняло чувство, похожее на раздражение.
– Кураучи ведет себя так, будто ничего не случилось. Рыбка продолжала резвиться в аквариуме.
– Босс еще жив. Но с ним уже кончено. Я возьму Кураучи за горло, – бормотал я снова и снова, но раздражение не уходило.
Раздался телефонный звонок.
– Как дела, Танака? Как твоя рана?
– Рана на боку, сантиметров десять в длину. Я ее зашил.
– Кураучи мне все рассказал. Ты знаешь, рассказывать он умеет – в таких делах. Кураучи силен.
– Не будем об этом.
– В общем, я все подготовил.
– Они меня чуть не прикончили. Думали, это все решит. Ладно, все нормально. Полагаю, во что-то серьезное это все не выльется.
– Полагаешь?
– Они меня взбесили. Когда они узнают, что я взбешен, то отступят.
Сано говорил еще что-то, передавая извинения от имени Кураучи.
Положив трубку, я постоял у аквариума. Раздражение переполняло меня.
Я опустил руку в аквариум.
Рыбка плавала быстро, но я сумел поймать ее. Все еще пытаясь плыть, она трепыхалась в моей ладони. Я медленно сжал ладонь в кулак.
Рыбка замерла. Подержав ее так мгновение, я сжал пальцы еще сильнее и почувствовал, как что-то хрустит под ними. Мягкий комок плоти. Сжал еще. Начисто раздавил то, что было рыбкой, и из кулака в аквариум что-то упало.
Изо рта и отверстия у хвоста вывалились внутренности. Я продолжал сжимать рыбку все сильнее, будто хотел выжать всю воду до последней капли из мокрой тряпки. Внутренности плавали в воде; когда они сталкивались с пузырьками воздуха, то начинали двигаться по причудливой траектории.
Какое-то время я держал раздавленную рыбешку в кулаке.
Потом вынул руку из воды. Кисть онемела.
– Видишь, что бывает, когда проказник пытается перевернуть телегу? Даже и не думай о том, чтобы выбраться.
Я щелкнул зажигалкой, чтобы прикурить, но передумал и бросил «Дюпон» в аквариум. Издав забавное бульканье, зажигалка погрузилась в воду и, опутанная рыбьими внутренностями, опустилась на дно.
Постаравшись очистить голову от всяческих мыслей, я сосредоточился на боли в боку.
– Нечего проказникам выскакивать наружу. Пусть знают свое место.
Опять я бормочу себе под нос. Определенно пора избавиться от этой привычки.
Зазвонил телефон, и тело мое вздрогнуло. Казалось, это не мое, а чужое тело. Не вытерев руки, я подошел и взял трубку.
– Это Сугимото. Он слегка задыхался.
– Что случилось?
– Дело сделано. Все оказалось не так уж легко.
– Еще одна причина, по которой мне необходимо было подставиться.
– Утром Муто пойдет сдаваться копам.
– Жаль, но ничего не поделаешь.
– Теперь старшая семья в долгу перед нами.
– Ради этого мы все и затеяли.
– Ну ладно.
Видно было, что Сугимото собирается повесить трубку.
– Итак...
– Что, босс?
– Итак, ты обо всем позаботился.
– Да, босс.
Не дожидаясь ответа, Сугимото дал отбой. Я стоял, рассматривая рыбьи внутренности, плавающие в аквариуме. Проказницы рыбки больше не было.


Купание

1

Я наводил порядок в квартире.
Кому-то это покажется странным, но я никогда не стеснялся того, что забочусь о чистоте своего жилища. Да, это была старая квартира в многоэтажке, но я жил здесь уже двенадцать лет. С тех пор как мне стукнуло тридцать. Когда я два года сидел за решеткой, сюда приходила Аюми. В первый раз я сел на полтора года, потом еще на шесть месяцев. Не знаю, что было бы с моей конурой, если бы не Аюми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44