Потом надежным убежищем стали блестящие способности. Они позволяли ему скрывать лицо за толстой книгой или таиться в самом темном углу библиотеки, не посещать вечеринки и общественные места. Он «череп», он «ботаник», он зациклен на учебе.
Он пружинисто вскочил с кровати. Огляделся. Простыни были смяты так, будто их всю ночь жевал бультерьер.
Вместе с ним встал и вопрос: от кого он прячется?
Он прошел в ванну. Из зеркала на него глянул молодой человек весьма симпатичной наружности. Правильное лицо, сошедшее с рекламы нового лака для волос. В глазах – свежесть. Словно не было смятых простыней, не было ошеломляющего открытия, не было… чего-то еще. Чего-то, что вползло к нему в квартиру этой ночью, искорежив действительность, словно танк – малолитражный автомобиль.
Он начал чистить зубы электрической щеткой. Шум электромоторчика завизжал в унисон бурильной машине за окном. Он непроизвольно поморщился. По телу пробежала теплая волна (такое с ним бывало не раз, когда он испытывал чистые эмоции), и… бур захлебнулся. Он как будто чем-то подавился, когда очередной кусок гранита попал ему не в то горло. Наступила тишина. Он удивленно посмотрел на свою щетку. Она тоже перестала дрожать. Он потряс ее. Никакого эффекта. Видимо, подсели батареи. Он заменил их и снова принялся за утреннюю гигиену. Бур за окном молчал. Сломался наконец.
Покончив с утренним туалетом, он поплелся на кухню, с удовольствием шлепая босыми ногами по паркету. Он снова и снова возвращался к мучившему его вопросу. Но теперь уже более спокойно. Черт его знает, что ему приснилось. Вполне возможно, именно неизвестный ночной кошмар и стал причиной его тревоги.
Яйца легли на сковородку ровными желтыми кругами. Вокруг также аккуратно ежился на раскаленном масле белок.
Сегодня.
Что сегодня?! Он прекратил кулинарные манипуляции. Что сегодня!?
Сегодня.
Они нашли его. Те, от кого он прятался. Он напрягся. Никто не хочет оказаться сумасшедшим. Никто. А он особенно. Он не хотел попасть в закрытую лечебницу, где так трудно спрятаться от тех, кто…
Кто!?
Он в отчаянии швырнул вилку на пол. Нужно взять себя в руки, поесть, а затем просмотреть отчет. К обеду он должен его сдать. Он несколько раз глубоко вздохнул. Затем залез в аптечку и достал успокоительные таблетки. Желтая наклейка на пузырьке придала уверенности. Он вспомнил, что таблетки лучше принимать на полный желудок и сел за стол преисполненный решимости довести завтрак до логического конца. Он ел яичницу со старательностью школьника, желающего, во что бы ни стало, угодить любимому учителю. Но, доев, невольно вздохнул с облегчением. Стало понятно, что помощи таблеток не избежать. Желтый пузырек вновь завертелся в его ладони.
Он подошел к окну. Бур был похож на слона, которому прищемили хобот. Что-то неестественное вкралось в эту утреннюю картину. И он мгновенно понял, что именно. Рабочие в желтых жилетах не обращали никакого внимания на поломанный агрегат. Они снимали амуницию. Каски уже лежали на асфальте. Рядом падали желтые крылья жилетов. Рабочие торопливо бросали окурки и бежали в сторону подъезда. Его подъезда!
Паника, которую он сдерживал все утро, вырвалась наружу, едва не прихватив с собой яичницу. Он не успел сообразить, как ему удалось так быстро одеться. Через несколько секунд он уже покинул квартиру.
Они нашли его! Нашли. Они искали его столько лет. И наконец нашли. Все. Точка.
Рабочие сосредоточенной кучкой стояли у лифта на первом этаже. Один – самый угрюмый – с длинноствольным пистолетом в руке перекрывал пожарный выход. Еще один заблокировал парадную дверь, чтобы никто не вошел.
Консьерж сидел за конторкой с удивленно-возмущенным лицом. Мертвым лицом. Лица только что умерших людей сохраняют странную застывшую живость, свойственную скульптурам подлинных мастеров. Между бровей затаилось черное пятнышко. Как у индийских женщин, вышедших замуж. Невеселая свадьба. Свадьба со смертью под гудение лифта и зловещее перешептывание мыслей «рабочих».
Он видел все это столь же отчетливо, как и люк, ведущий на чердак. Видимо, стресс обострил его восприятие. Если это не так, то тогда: «Добро пожаловать, старая добрая паранойя». Он положил руку на прут железной лестницы и с тихим проворством стал карабкаться вверх.
Двери лифта распахнулись. Рабочие гибко просочились внутрь. Кнопка вспыхнула, двери плавно закрылись, и их потащило наверх.
– Надейсь, мы застанем его спящим, – предположил один из «рабочих».
Еще один хмуро мотнул головой:
– С таким прикрытием, как эта гигантская бормашина, мы не смогли бы застать спящим даже покойника. Так что готовьтесь.
– Говорят, он не знает.
– Они все не знают, а потом…
– Хоть из какой он категории, известно?
– В том-то и дело, что нет.
Последнее сообщение добавило лицам «рабочих» суровости.
Люк на чердак открылся легко. У многих жильцов, любителей позагорать на крыше, имелись электронные ключи. Он выбрался на чердак и аккуратно закрыл люк.
Одновременно с этим движением разъехались в стороны створки лифта. «Рабочие» очутились перед дверью его квартиры. Теперь он их видел в тонкую щель. Старший «рабочий» достал пластиковую отмычку и осторожно отпер дверь. Хозяин удовлетворенно кивнул сам себе. Его охватила радость. Путешествие в психушку откладывалось. Дальше он смотреть не стал, а пошел вглубь чердака мягким кошачьим шагом.
Старший пропустил группу вперед, а сам остался на площадке. Он втянул носом воздух. Что-то его настораживало. Запах кожаных сандалий? Зубной пасты? На площадке кто-то только что был. Присутствие еще не исчезло окончательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16