Клеад нерешительно топтался у огромного шатра ванакта Аргоса, явно не зная, что делать дальше. Очевидно, его хозяин не был в состоянии отдавать распоряжения.
– Ванакт там? – Одиссей указал на шатер.
– Нет, – сказал Клеад. – Ванакт на корабле. Я не решаюсь его будить.
– Как видишь, я тоже пророк, Алекс, – сказал Одиссей. – Я думаю, если мы не разбудим Тидида до окончания войны, он может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед однажды выползал из каюты, когда первые корабли приставали к берегу, произнес короткую напутственную речь и завалился обратно. Похоже, что сделал он это на автопилоте, так и не проснувшись. Аргосцы разбили лагерь, развели костры для приготовления пищи и обустраивали быт, а их предводитель бессовестно продолжал дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту Диомеда и вылили на последнего ведро зачерпнутой за бортом воды.
– Души ваши в Тартар, – пробормотал Диомед, поворачиваясь на другой бок. – Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
– Я – Одиссей, – сказал Лаэртид. – Со мной Алекс, сын Виктора.
– Не врите. Сын Виктора плывет на корабле Ахилла, а моего друга сослали на противоположное крыло. Самозванцы. Клеад!
– Клеад на берегу, – сообщил Одиссей.
– На каком берегу? – осведомился Тидид.
– На троянском.
– В каком смысле?
– Мы приплыли, – сказал Одиссей.
– Куда?
– В Трою, – терпеливо сказал Одиссей.
– Зачем?
– Воевать.
– С кем?
– С троянцами.
– Вы шутите, надеюсь?
– Свое чувство юмора я оставил на Итаке.
– Чудесно. Троя взята?
– Пока нет.
– Так приходите, когда возьмете.
– А ты не хочешь поучаствовать в осаде?
– Нет, – исчерпывающе высказался Диомед и попытался захрапеть.
– Алекс, принеси еще воды.
– Легко, – сказал я, не двигаясь с места.
– Шутка в стиле козопасов, – сказал Диомед, но сел на своей постели. Выглядел он, как и положено, помятым и раздраженным. – Что я пропустил?
– Самую малость, – сказал Одиссей. – Сражение, которое длилось три часа. Мы захватили побережье. Пелид убил сотню троянцев. На стороне Илиона выступал сам Аполлон, но доблестный Алекс обратил его в бегство. Агамемнон закатывает пирушку по поводу победы. Ты тоже приглашен.
– У меня есть свои моральные устои, – сказал Диомед. – Я не пью с Атридами.
– Пожалуй, они единственные люди на земле, с которыми ты не пьешь.
– Чушь. Еще я не пью с троянцами.
– Потому что они тебя не приглашают.
– Может быть. – На известие об Аполлоне Диомед никак не среагировал. Очевидно, в те времена, точнее в эти времена, было принято, что боги повсеместно вмешиваются в разборки смертных. – Боюсь, прежде чем они додумаются пригласить меня на попойку, мы их всех убьем.
– Все может быть. – сказал Одиссей. – Пошли на берег, Тидид, твои слуги уже наверняка приготовили еду.
– Еду? Ты шутишь, друг. Лично меня мучит не голод, а жажда.

Реалити-шоу «Троя»
Троя. Вечер после высадки ахейского войска
Приам, Гектор, Эней и Циклоп
Все четверо сидят в пустой пиршественной зале. На столах только вода для омовения рук и вино для принятия внутрь. Приам во главе стола, он хмурится. Гектор потягивает вино, Эней пытается отмыть с лица слой копоти и засохшей крови.
– Я все равно считаю, что мы отдали побережье Агамемнону слишком легко, – говорит Приам.
Циклоп смотрит в пол. Сегодня он ранен трижды – в правое бедро, бок и левую руку.
Эней опускает голову в чашу.
– Легко? – спрашивает Гектор. – Напротив, я считаю, что мы слишком долго тянули с отступлением и потери превысили все ожидаемые пределы.
– Ахейцы тоже дорого заплатили, – говорит Эней, выныривая. – Мы потопили множество их судов.
– Им не взять Трою, – говорит Приам. – Завтра наше войско будет ждать их в поле.
– Боюсь, что это не очень хорошая идея, отец, – говорит Гектор. – Ахейцы превосходят нас числом в три раза, и единственное, чем мы можем компенсировать их перевес, – неприступные стены города. В поле они просто задавят нас количеством.
– Мы не будем отсиживаться за высокими стенами, – заявляет Приам. – Мы не можем проиграть. На нашей стороне сам Аполлон.
– Сегодня его присутствие не слишком нам помогло, – говорит Гектор.
– Не оскорбляй богов, сын.
– Я чтил богов всю жизнь, отец, но боги не помогут нам в этой войне. Нам нельзя встречаться с ахейцами в поле.
– Мы выйдем в поле, сын, – говорит Приам. – Не забывай, что я еще пока правитель города. Троянцы не боятся войн.
– Таких войн троянцы никогда не вели, – говорит Гектор. – Отец, битва на открытой местности, когда с одной стороны побережье, а с другой – стены нашего города, превратится в бойню через первые полчаса. Там не сработает никакая тактика, никакая стратегия, сила и доблесть не будут значить ровным счетом ничего. Все решит количество воинов, готовых умереть в тот день, и эти цифры говорят не в нашу пользу.
– Троянцы встретят врага в поле, – говорит Приам. – И я не буду это обсуждать. Ты – мой наследник и лавагет города, но я – твой отец и правитель! И я повелеваю.
– Хорошо, отец, – говорит Гектор. – Мы сделаем все, как ты хочешь. И умрем в поле, если будет на то твоя воля.
– Хорошо. – Приам тяжело поднимается на ноги и уходит.
– Значит, смерть, – говорит Эней, весело улыбаясь, – Приамид, я никогда не думал, что мы с тобой умрем в один день. Но, похоже, нам предстоит пасть завтра.
– Не к добру такие разговоры, – говорит Циклоп. – Мы выйдем в поле, как этого хочет басилей Приам, и будем биться. А боги пусть решат, кто достоин победы.
– Я возьму с собой половину нашего войска, десять тысяч человек, – говорит Гектор. – И встречу Агамемнона за воротами, как того желает отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103