Она была женщиной моей мечты, но я вряд ли был тем самым принцем на белом коне, о котором она мечтала. Я знал много подходов к женщинам, начиная от «мне кажется, мы где-то встречались» и заканчивая «дорогая, а не пойти ли нам перепихнуться, раз уж мы оба – взрослые люди», с целой кучей промежуточных вариантов, но ни один из них не годился сейчас. Нельзя было забывать, что она принадлежала к народу эльфов, бессмертному и прекрасному народу, и подход к щекотливой теме должен был быть поистине дипломатическим, полным такта и изысканности.
– Вы станете моей женой? – спросил я.

Наверное, девяносто процентов мужчин в своей жизни хоть раз задавали этот вопрос, наверное, около половины из них делали это не один раз. Им знакомо это чувство. Ощущение, вполне возможно, для кого-то ошибочное, когда от одного следующего слова зависит вся твоя дальнейшая жизнь, то, какова она будет и будет ли она вообще. Ты словно стоишь на лезвии ножа, с одной стороны которого вечное блаженство, а с другой – тоже вечность, но лишенная смысла и чувств, полная лишь одиночества и отчаяния, и дуновения легкого ветерка достаточно для того, чтобы сбросить тебя то ли в одну, то ли в другую сторону. И ты понимаешь, что это неминуемо произойдет, что на лезвии ножа нельзя стоять вечно.
Со мной такое было впервые.
Но я уверен, что никто и никогда не спрашивал об этом в первые пять минут знакомства. И никто и никогда не получал такого ответа, который получил я.

– Я была бы счастлива, – сказала она.
– Но… – сказал я. – Ваш ответ неполон, и его начало подразумевает, что будет «но».
– Сколько вам лет, Иван? – спросила она.
– Тридцать два.
– А мне – в десять раз больше.
– Мне всегда нравились женщины постарше.
– Я – дочь Повелителя Эльфов.
– А я – Избранный, от которого зависит судьба мира.
– Мир на пороге войны, на пороге больших перемен.
– Смутные времена, – сказал я. – Но я не вижу в этом препятствия. Я люблю вас.
– Не играйте словами, Иван.
– Я не играю словами. Это было как удар грома в летний день, как вспышка новой звезды на небосклоне, это произошло в один миг, но я чувствую, что это на всю жизнь.
– Именно так чувствуют любовь эльфы, – сказала она тихо. – Эльфы, но не люди.
– Поверьте мне, что я не лгу.
– Вы не лжете, – сказала она. – Ибо, когда я увидела вас там, на лестнице, я сама испытала это чувство.
– Значит… – Я не договорил, боясь услышать ответ, и в то же время страстно желая его услышать.
– Я люблю вас, – прошептала она.
И, как этот процесс описали бы авторы дамских романов, ничего не понимающие в настоящей любви и лишь пыжащиеся в жалких попытках описать неописуемое, она упала в мои объятия.

Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут, а может быть, много часов, но-это были лучшие минуты и часы в моей жизни. Я, тот, которому казалось, что в этой жизни он видел все, никогда и представить себе не мог, какое удовольствие можно получать от простого поцелуя, от теплого прикосновения губ.
– Мы опоздаем, – сказала она. – Обед…
– К черту обед, – сказал я. – Я не голоден.
– Но гости жаждут услышать ваш рассказ.
– Морган и Кимли все расскажут, – сказал я. – Они тоже там были.
– Гости захотят посмотреть на Избранного.
– Не в зоопарке, – сказал я. – Перетопчутся.
Она улыбнулась. Мы сидели на полу беседки, заключив друг друга в объятия, и, казалось, могли просидеть так целую вечность.
– Я никогда раньше не встречала такого, как ты.
– А я – такую, как ты.
– В вашем мире нет эльфов.
– А в вашем – бизнесменов.
– Ты странный.
– Ты читаешь мои мысли?
– Это не в моих силах. Но я чувствую тебя.
– А я – тебя.
– И что же ты чувствуешь?
– Тепло.
– Я не могу тебя понять.
– Это странно.
– Внешне ты такой же, как все. Ты – Избранный, ты герой, ты оставляешь за собой трупы врагов, ты храбр и доблестен и ни перед чем не остановишься.
– Ты мне льстишь, Гала.
– Как ты меня назвал?
– Галадриэль – слишком длинное имя для меня и слишком холодное, Дри.
– Тогда я буду называть тебя Ваней.
– Как будет угодно моей госпоже.
– Не перебивай меня. Внешне ты один, но внутри ты совсем другой. Внутри ты как ребенок. Ты веришь в добро и в справедливость, в торжество света.
– Все мужчины – большие дети. Только игрушки у них другие.
– Неправда. Морган и Разрушитель родились взрослыми. У них не было детства, и если они и верят в добро, то в такое добро, у которого стальные кулаки.
– Иногда по-другому нельзя.
– Иногда по-другому нужно. Но они не знают другого пути.
– Кто может похвастаться тем, что знает больше одной дороги?
– Ты удивляешь меня. У тебя хватает мудрости принимать мир таким, каков он есть.
– Может быть, потому что у меня нет силы, чтобы его изменить?
– У тебя есть такая сила. Ты должен изменить мир, должен избавить его от Большого Зла.
– А если я не смогу?
– Тогда мир погибнет в огне войны.
– Я постараюсь, – сказал я.
Еще много минут-часов спустя.
– После обеда мой отец созывает Совет, – сказала она.
– Я помню.
– Ты должен там быть, и я тоже.
– Как долго длятся обеды твоего отца?
– Много часов, – сказала она. – Несколько перемен блюд, с перерывами между ними, чтобы гости смогли в полной мере насладиться нашими песнями и танцами, посмотреть на великолепие эльфийского искусства.
– Значит, у нас еще есть время.
– Да.
– Тогда давай насладимся тем, что у нас есть.
Занавес.

Существуют вещи настолько интимные, что их я описывать не собираюсь. В жизни любого человека есть моменты, которые лучше оставить за кадром.

Я закурил сигарету, скорее по привычке, нежели из желания покурить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167