Молодая пара светилась от счастья. Эверетт сделал за ужином кучу снимков, в том числе Мелани с матерью и Мелани с Мэгги. Мелани считала, что переменами в своей жизни целиком и полностью обязана Мэгги. Это Мэгги помогла ей повзрослеть и стать именно такой, какой ей хотелось самой. Мелани сказала об этом Мэгги, правда, так, чтобы не слышала мать. Со времени майского землетрясения в Сан-Франциско прошел год. Катастрофу все вспоминали с ужасом, но одновременно с нежностью, каждый благодаря ей что-то приобрел, несмотря на душевную травму. В разговоре Мэгги заметила, что «Бал ангелочков» состоялся и в этом году, вот только руководила им не Сара. Она на нем даже не присутствовала, поглощенная судебным разбирательством. Но Мэгги очень надеялась, что в будущем году Сара непременно возьмется за его устройство. Благотворительный вечер, организованный ею, пока его не испортило землетрясение, по общему мнению, удался на славу.
Эверетт с Мэгги задержались у Мелани дольше обычного. Было легко и весело, а после ужина Эверетт с Томом играли в бильярд. По признанию Тома, они с Мелани решили поселиться вместе. Жизнь с матерью все же создавала Мелани неудобства. Хотя Дженет последнее время несколько изменилась, ангелом она все равно не стала. В тот вечер она слишком много выпила, и Эверетт почувствовал, что, если б не Мэгги, Дженет, несмотря на своего нынешнего друга, непременно попыталась бы его завлечь. Поэтому он прекрасно понимал желание Тома и Мелани обзавестись собственным жильем. Дженет тоже неплохо было бы повзрослеть и начать самостоятельную жизнь, не прячась за славу дочери. Это изменило бы всех.
По дороге в гостиницу Эверетт с Мэгги непринужденно болтали. Ему, как всегда, было хорошо с ней. Они говорили о Мелани с Томом и радовались за них. Когда они наконец добрались до мотеля, Мэгги уже зевала и буквально засыпала на ходу. Эверетт ласково поцеловал ее и, обняв, проводил в гостиницу.
– Как, кстати, прошла ваша встреча с отцом Каллаханом? – Эверетт, всегда желавший быть в курсе всех событий ее жизни, не успел еще спросить об этом. – В Мексику вы, я надеюсь, не едете? – поддразнил он, и Мэгги, снова зевнув, отрицательно покачала головой.
– Нет, я буду работать у него здесь, – сонно проговорила она и, прежде чем уйти к себе, нежно прильнула к Эверетту.
– Здесь, в Лос-Анджелесе? – Эверетт не знал, что и подумать. – Вы, вероятно, хотели сказать – в Сан-Франциско?
– Нет, я хотела сказать – в Лос-Анджелесе. Ему нужен человек, который мог бы каждый год в течение четырех – шести месяцев, пока он в Мексике, заниматься делами его миссии здесь. Потом я либо найду какое-то другое занятие, либо он оставит меня у себя, если будет доволен моей работой.
– Погодите! – удивился Эверетт. – Объясните, что происходит? Вы на четыре – шесть месяцев переходите на работу в Лос-Анджелесе. А как на это смотрит ваша епархия? Вы поставили их в известность? – Он знал, что Мэгги дана практически полная свобода выбирать работу.
– Хм, говорила… – ответила Мэгги, обвивая его руками за талию. Эверетт ничего не понимал.
– И они позволили вам переехать сюда и работать здесь? – Он не верил своему счастью. Мэгги, судя по всему, тоже была довольна. – Чудеса, да и только! Вот уж не думал, не гадал, что они так легко отпустят вас в другой город.
– Они это уже не решают, – тихо произнесла Мэгги, и Эверетт заглянул ей в глаза:
– Что вы такое говорите, Мэгги?
Она глубоко вздохнула и крепко обняла его. Для нее это был самый трудный шаг в жизни. Ни с кем вне церкви она эту проблему не обсуждала. Даже с Эвереттом. Она сама должна была принять решение, без постороннего влияния.
– Два дня назад я освободилась от обетов. Но не хотела говорить до переезда.
– Мэгги, Мэгги!.. Ты больше не монахиня? – Не веря своим ушам, Эверетт пристально смотрел на нее, и Мэгги, еле сдерживая слезы, грустно покачала головой:
– Нет. Не знаю, кто я теперь. У меня кризис, я ищу свое место в жизни. Пришлось попросить отца Каллахана, чтобы он взял меня на работу здесь – хотела быть поближе к тебе, если ты не против. А как будет дальше, не знаю. – Она засмеялась сквозь слезы. – Я самая старая девственница на земле.
– О Мэгги, я люблю тебя… Боже мой! Ты свободна! – Мэгги кивнула, и Эверетт поцеловал ее. Им больше не нужно было мучиться угрызениями совести. Они свободны в своих чувствах. Они смогут пожениться и завести детей. Она может стать его женой, если захочет, а можно оставить все как есть – как они решат, так и будет. – Спасибо, Мэгги. Благодарю тебя от всей души. Не думал, что ты на это решишься, и не хотел давить на тебя, хотя порядком устал от всего этого.
– Знаю. Я тоже. Но как страшно ошибиться!.. Решение далось нелегко…
– Знаю, – сказал Эверетт и снова поцеловал ее. Он и сейчас не хотел ее торопить. Привыкать к мирской жизни ей будет трудно. Двадцать один год – почти полжизни – она была монахиней. Однако и об их будущем Эверетт не мог не думать. Но главное, их будущее стало их общим настоящим. – Когда ты можешь переехать?
– Когда захочешь. За квартиру я плачу помесячно.
– Завтра, – сказал Эверетт, не помня себя от счастья. Ему не терпелось поскорее добраться до дома и позвонить наставнику. Тот советовал ему записаться в группу для находящихся в психологической зависимости, поскольку считал, что Эверетт полностью зависит от бесперспективной женщины. А какая женщина может быть бесперспективнее монахини? И вот теперь монахиня принадлежит ему! – На следующей неделе, если хочешь, я помогу тебе перевезти вещи.
Мэгги рассмеялась:
– Да у меня и двух чемоданов-то, наверное, не наберется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101