— А что, если я залезу к тебе в ванну и мы обе вымоем волосы? — предложила дочери Алекс. В любом случае ей надо было вымыться, перед тем как Сэм придет к обеду.
— Хорошо, — согласилась Аннабел после минутного размышления. Она терпеть не могла, когда ей мыли голову шампунем, но на этот раз, похоже, избежать этого ей не удастся.
Алекс сняла черный костюм и туфли на высоких каблуках.
Кармен отправилась проверить обед, а Аннабел продолжала изображать из себя русалку. Через минуту к ней присоединилась ее мать, и две женщины — большая и маленькая — завели важную беседу обо всем на свете. Аннабел очень гордилась тем, что ее мама была адвокатом, а папа — «инвестиционным капиталистом», как мама это называла. Она всегда говорила, что это нечто вроде банкира, то есть что отец вкладывает деньги людей в какое-то дело. Сам папа объяснял все не совсем так, но Аннабел было довольно и этого. А мама, как было известно девочке, ходит в суд и спорит там с судьей, но не отправляет людей в тюрьму.
— Что ты сегодня делала? — спросила Алекс, блаженно погружаясь в теплую пенистую воду. Она сама чувствовала себя сейчас русалкой, оказавшейся в воде после тяжелого дня в офисе.
— Все понемногу, — ответила Аннабел, с удовольствием глядя на маму, которая только что наградила ее горячим поцелуем.
— А в садике что было?
— Ничего особенного. Правда, мы ели лягушек.
— Вы ели лягушек? — удивленно переспросила Алекс. Впрочем, она знала, что ее дочери свойственна краткость, поэтому стала ждать продолжения. — Каких лягушек — не настоящих же?
— Зеленых лягушек. С черными глазами и волосами из кокоса.
Это был намек, и Алекс подумала о том, как она могла жить без этой очаровательной девчушки.
— Ты имеешь в виду пирожные?
— Ну да, их принес Бобби Бронштейн. У него сегодня был день рождения.
— Здорово.
— Еще его мама принесла червяков и пауков из тянучки.
Очень больших.
Аннабел захихикала от радости, что ей удалось напугать маму.
— Ужас какой, — улыбнулась Алекс, а Аннабел пожала плечами от воспоминания о тех кулинарных чудесах, которые она только что перечислила.
— Это было вкусно. Но твои пирожные я люблю больше.
Особенно шоколадные.
— Может быть, в эти выходные я их испеку. — «После того, как мы с твоим папой позанимаемся любовью и попытаемся сделать тебе братика или сестренку», — мысленно продолжила она, снова напоминая себе о «голубом тесте».
— И что мы будем делать в эти выходные? — раздался знакомый голос, и мать и дочка, повернувшись, смущенно воззрились на папу. Сцена была впечатляющей. Сэм посмотрел в глаза жены со всей любовью к ним обеим, на которую он только был способен, а потом нагнулся, чтобы поцеловать обеих.
Алекс поймала его за галстук и поцеловала еще раз, чему он совершенно не препятствовал.
— Среди прочего мы говорили и о том, что на выходные я испеку пирожные, — обольстительным голосом сказала Алекс.
Сэм поднял бровь, отошел от ванны и расстегнул воротник.
— А еще какие-нибудь планы на уик-энд у тебя есть? — спросил он как бы невзначай — он тоже помнил про «голубой тест».
— Думаю, да, — улыбнулась в ответ Алекс, и Сэм удовлетворенно улыбнулся в ответ. В свои неполные пятьдесят лет он оставался на редкость красивым мужчиной и выглядел лет на десять моложе, так же как и Алекс. Они прекрасно смотрелись вместе, и было очевидно, что Аннабел совершенно не мешала их взаимной страсти.
— А что это вы с мамой делаете среди этих мыльных пузырей? — спросил он Аннабел.
— Мы русалки, папа, — как ни в чем не бывало ответила девочка.
— А что, если к вам присоединится большой кит?
— Ты тоже будешь мыться, папа? — засмеялась Аннабел.
Сэм снял пиджак и начал расстегивать рубашку. Закрыв дверь, чтобы Кармен случайно не вошла в ванную, он нырнул прямо в объятия своих русалок. Сэм резвился и брызгался, как ребенок, а Алекс тем временем помыла дочке голову. Потом они вылезли из ванны, вытерли и завернули в огромное розовое полотенце Аннабел, пока Сэм принимал душ, смывая с себя все мыло. Повязав вокруг бедер белое махровое полотенце, он стал с удовольствием рассматривать жену и дочь.
— Вы похожи на близнецов, — улыбнулся он, глядя на рыжие волосы обеих. Алекс недавно жаловалась на то, что обнаружила у себя несколько седых прядей, но увидеть их со стороны было невозможно — ее голова оставалась такой же яркой, как и у Аннабел.
— А что мы будем делать на Хэллоуин? — спросила Аннабел, пока мама вытирала ей волосы. Сэм вышел из ванной и направился в спальню, чтобы облачиться в джинсы, свитер и тапочки. Он любил приходить домой с работы, играть с Аннабел и проводить время с Алекс. Он никогда не ругал свою жену, если она засиживалась за рабочим столом до полуночи, просто наслаждаясь ее обществом уже в течение семнадцати лет. Между ними все осталось по-прежнему — за исключением того, что с каждым годом он любил ее все сильнее, а появление Аннабел только укрепило связывавшие их узы. Он жалел только об одном — что они так поздно поняли, какое это счастье иметь детей.
— А чем ты хочешь заняться на Хэллоуин? — спросила Алекс, осторожно распутывая огненные кудряшки.
— Я хочу быть канарейкой, — твердо сказала Аннабел.
— Канарейкой? Почему канарейкой? — улыбнулась мама.
— Потому что они мне нравятся. У Хилари есть канарейка. Или я буду Медным Колокольчиком… или Русалочкой.
— На следующей неделе во время ленча я схожу в магазин Шварца, и что-нибудь для тебя найду. Хорошо? — спросила Алекс и тут же вспомнила про процесс. Значит, нужно либо сделать это до среды, либо ждать окончания суда. Может быть, попросить Лиз позвонить туда и выяснить, что у них есть на размер Аннабел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20