Впрочем, с тех пор утекло уже немало воды. Теперь она слишком занята. У нее не оставалось минутки даже на себя. Ее теперешние импресарио и менеджер жестче предыдущих: те хотя бы немного ее жалели, а эти только и делают, что заставляют выступать. Ведь можно сколотить несметное состояние, продавая альбомы с записями концертов, права на куколок и духи, выпуская новые компакт-диски и кассеты. Таня шла нарасхват. Дельцам, спешившим погреть на этом руки, нет числа. Но сама она в данный момент склоняется к тому, чтобы еще раз сняться в кино.– В Нью-Йорке у меня телевизионное шоу, – известила она Мэри Стюарт, – но главное – переговоры с агентом насчет книги. Позвонил издатель и предложил мне написать книгу. Это не слишком интересно, но выслушать их предложения я готова. Разве обо мне еще можно сказать что-то новое?Ей уже были посвящены четыре биографические книжки, написанные невесть кем, – злобные и по большей части неточные, – но Таня относилась к авторам снисходительно. Только после первой она позвонила Мэри Стюарт среди ночи в истерике. Много лет они утешали друг друга в трудную минуту и не сомневались, что так будет всегда. В зрелые годы столь верных друзей уже не завести. Такая дружба вызревает медленно, ее холишь, как крохотный саженец, которому требуются десятилетия, чтобы превратиться в раскидистый дуб. Более поздние годы не так благоприятны для корней. Дерево их дружбы укоренилось давно и теперь на удобренной почве могло выдержать любой ураган.– Когда ты появишься? Давай я встречу тебя в аэропорту, – предложила Мэри Стюарт.– Лучше встретимся по пути и вместе поедем в отель. Там и поговорим. Во вторник. – Таня собиралась, как всегда, воспользоваться самолетом компании звукозаписи. Ей это было очень легко, все равно что сесть в попутную машину. Мэри Стюарт всегда восхищало, как запросто ее подруга летает по свету. – Я позвоню тебе из самолета.– Буду ждать. – Внезапно Мэри Стюарт почувствовала себя маленькой девочкой. У Тани неподражаемая манера подхватывать ее на лету и брать под крыло, не давая упасть, отчего ей снова становилось легко и радостно. В предвкушении скорой встречи Мэри Стюарт заулыбалась. С прошлой минула целая вечность. Она уже не помнила, когда виделись в последний раз, хотя Таня наверняка ответила бы сразу, спроси ее об этом.– До скорого, подружка. – Таня тоже улыбнулась и добавила серьезно и так ласково, что Мэри Стюарт зажмурилась: – Я тебя люблю.– Знаю. – У Мэри Стюарт выступили на глазах слезы. Эта доброта невыносима. Вытерпеть свое одиночество не в пример проще. – Я тебя тоже люблю, – проговорила она из последних сил. – Прости... – Она зажмурилась еще крепче, борясь с волной переживаний.– Не надо, деточка. Все хорошо, Я знаю, знаю... – Хотя в действительности она ничего не знала. Никто ничего не знал. Никто не смог бы понять, что она сейчас чувствует, даже ее собственный муж.– Значит, увидимся на следующей неделе. – Мэри Стюарт взяла себя в руки, но Таню трудно провести. Мэри Стюарт возвела дамбу, чтобы сдержать поток боли, но Таня сомневалась, что это сооружение продержится долго.– До вторника. Надень простые джинсы. Мы съедим по гамбургеру, а может, закажем еду в номер. Пока.Она пропала. Мэри Стюарт стала вспоминать, какой она была в Беркли. Тогда, в самом начале, все виделось так просто... Простота кончилась со смертью Элли. И они вошли в настоящий мир. Вспоминая, она смотрела на фотографию у себя на ночном столике. Вся их четверка на первом курсе – дети, младше даже ее собственной дочери... Длинноволосая блондинка Таня, сексапильная, глаз не оторвать; Зоя с длинными рыжими косами и честным пристальным взглядом; неземная Элли с нимбом белых кудряшек; сама Мэри Стюарт – глазастая, высокая, с длинными каштановыми волосами, уставившаяся в камеру... Казалось, с тех пор минуло целое столетие. Так и есть. Она долго вспоминала былое, пока не уснула, как была, в джинсах и тенниске.Билл вернулся в одиннадцать и застал ее спящей. Он долго смотрел на нее, потом выключил свет. Не разбудив и не дотронувшись до нее, позволил проспать в джинсах всю ночь.Утром, проснувшись, она обнаружила, что он уже уехал на работу. Снова скользнул по ее жизни, как чужой человек, каковым теперь, собственно, и был. Глава 2 Когда Таня проснулась на следующий день в своей спальне в Бель-Эр, Тони уже находился в душе. У них была общая спальня и две отдельные просторные гардеробные, каждая со своей ванной. Спальня большая, в старофранцузском стиле, с пышными гардинами из розового шелка и обилием розовой ткани с цветочным орнаментом. Ее гардеробная и ванная выложены розовым мрамором, здесь тоже хватало светло-розового шелка. Зато у Тони в ванной преобладая черный цвет: мрамор и гранит, даже полотенца и шелковый занавес черные – настоящая мужская ванная.Она купила этот дом много лет назад и все в нем переделала, когда вышла замуж за Тони. Ему тоже сопутствовал успех в делах, но она знала, как он гордится ее успехами. Да, это связано с головной болью, но он все равно любил напоминать людям, что женат на самой Тане Томас. Голливуд всегда обладал для него притягательной силой, и, проведя много лет на обочине, а потом очутившись в самом сердце, он почувствовал себя счастливчиком, сорвавшим небывалый куш. Ему нравилось посещать голливудские тусовки, болтать со звездами, присутствовать на церемониях присуждения «Оскаров» и «Золотых глобусов», в особенности на гала-вечерах Барбары Дейвис. Он наслаждался всем этим куда больше самой Тани. Отдавая работе по восемнадцать часов в день, она с радостью оставалась дома, отмокала в горячей ванне и слушала музыку в чужом исполнении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20