этапе восхождения перестал страховать напарник, – Я тебе говорила, чем это грозит. Здешняя жизнь не сахар. Тони. В ней много чудесного, я люблю свое дело, но асе остальное сводит меня с ума. Я прекрасно вижу, чего это стоит тебе, детям, всем нам... И знаю, какой это ужас. Хуже всего то, что я ничего не могу с этим поделать.– Конечно. Я не вправе жаловаться. – В его взгляде читалось замешательство и нешуточная боль, но глядя на него, она помяла: для него все кончено. Этого нельзя не разглядеть. Он наконец разобрался, что такое Голливуд. Его роман с такой жизнью подошел к концу. – Я знаю, какие трудности ты испытываешь, и меньше всего хочу их усугублять. Ты очень стараешься, потому что всегда стремишься к совершенству, но беда отчасти заключается и в этом. На меня у тебя уже не остается времени, и не мудрено: сплошь концерты, репетиции, записи. Ты штурмуешь высоту за высотой, а я тем временем сижу и читаю про нас с тобой в газетах.– Может, ты не только читаешь, но и веришь прочитанному? – резко спросила она. Неужели это правда? Он способен поверить подобной ахинее? А что, телохранитель, собирающийся тащить ее в суд, хоть и полный сукин сын, но чертовски привлекателен как мужчина...– Нисколько не верю, – ответил он со вздохом, – но согласись: наслаждаться веем этим я тоже не могу. Скажем, люди, с которыми я играл сегодня в гольф, только об этом и говорили. Некоторые считают, что даже забавно, когда твоя жена проходит ответчицей по делу о сексуальных домогательствах. По их словам, их жены отказываются спать даже с ними...Таня ухватила суть: друзья издеваются над Тони и ему осточертело ходить оплеванным, Что ж, претензия вполне обоснованна, но и она уже давно устала – от разговоров на эту тему. Бульварная пресса и потенциальные «истцы» метят в нее, а не в ее мужа.– В общем, я даже не знаю, что сказать... – проговорил Тони через силу. – Во всем этом очень мало радости, верно?– Верно, – тоскливо согласилась она. В его глазах читался приговор, и она отказывалась напоминать о смягчающих ее вину обстоятельствах. В жизни всегда одерживают верх мерзавцы. Клевета, судебные иски, угрозы, давление со всех сторон – все это погубит отношения с любым нормальным человеком. – В общем, ты намекаешь, что просишься на волю? – пролепетала она. Он не стал любовью всей ее жизни, но с ним ей было хорошо и удобно, она доверяла ему, любила его и его детей. Если бы это зависело от нее, то она всеми силами защищала бы их брак.– Не уверен, – признался Тони. Он уже давно об этом подумывал, но еще не пришел к окончательному решению. – Честно говоря, не знаю, сколько еще кругов смогу пробежать. Хочу быть с тобой честным. Все это начинает здорово действовать на нервы. Я подумал, что тебя следует поставить в известность.– Ценю твою откровенность. – Таня по-прежнему смотрела на него в упор. Он предавал ее уже тем, что хотел отойти в сторонку, стеснялся ее, не говоря уж о желании оставить. – Я бы с радостью все изменила.– А я был бы рад, если бы мог сносить все это спокойно. Раньше я не думал, что это будет так меня задевать. Когда смотришь на подобные вещи со стороны, то все это по-человечески понятно, а потом, сам в это окунувшись, оказываешься в роли Алисы в Стране Чудес. Ты попадаешь в совершенно нереальный мир и падаешь, падаешь, никак не достигая дна...Слушая его, Таня до конца осознала, что любит его. Это был умный, незаурядный человек, с которым, несмотря на все их разногласия, у нее оставалось очень много общего.– Оригинальный подход, – произнесла она с вымученной улыбкой. Чутье подсказывало, что Тони уже принял решение. – А как же дети? – В ее тоне появилось смятение. – Если ты уйдешь, мне можно будет с ними видеться? – Этот вопрос она задала со слезами на глазах. Пока что разрыв обходился без крови, сопровождавшие его речи звучали разумно. Видимо, за этим разговором последуют другие.Увидев ее потухший взгляд, Тони дотронулся до ее руки. Содеянное ужаснуло его. Он уже ненавидел себя за жестокость. С другой стороны, разве он только сегодня почувствовал, что с него довольно? Просто материал в утренней газете переполнил чашу терпения.– Все равно я люблю тебя, Тан, – прошептал он. – Просто я решил рассказать тебе о своих чувствах. Даже если нам не удастся преодолеть этот кризис, я не стану тебе препятствовать встречаться с детьми. Они ведь тебя любят.Она ненавидела его за то, что он так красив. Он полностью сохранил свою привлекательность для нее, был прекрасен, полон соблазна и ума. Да, она далеко не всегда могла на него опереться, но всегда готова его простить. От его проникновенного взгляда у нее разрывалось сердце. Он прощался, не произнося слова «прощай». Она поняла, что все кончено. Кончено для него, не для нее.– И я их люблю. – Она тихо заплакала.Он сел с ней рядом и обнял ее за плечи.– Тебя любят и они, и я.Она отказывалась ему верить. Когда любишь, в голову не приходят мысли покинуть любимую.– А как же Вайоминг? Они поедут? А ты? – Ее охватило отчаяние и страх. Она теряла его и, вероятно, их. Чего ради им видеться с женщиной, от которой ушел их отец? Сумела ли она так сильно с ними подружиться за истекшие три года, чтобы у них возникло это желание? Подняв глаза, она увидела, что Тони как-то странно на нее смотрит.– По-моему, им стоит с тобой поехать. Они будут в восторге...По его смущению она сразу смекнула, куда он клонит.– Сам ты не поедешь, да?– Вряд ли. Нам самое время сделать перерыв. Лучше я наведаюсь в Европу.– Когда ты принял это решение? Только сегодня, за игрой в гольф?Что вообще происходит? Как давно он вынашивает планы дезертирства?Он смешался, не выдержав ее осуждающего взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20