— пришла ей на помощь миссис Эндрюз.
После чего обратилась к Питеру:
— Ее прапрадядя был генерал Ли. Тот самый генерал Ли. Я уверена, вы знаете, кто это такой?
— Да, конечно. — Питер чувствовал, что сейчас не выдержит и с криком выбежит из комнаты. В его жизни не было более длинного обеда с таким молчанием за обеденным столом, неловкими попытками поддержать беседу, и только ободрительные подмигивания и похлопывания по спине Квинни и взгляды Пакстон помогли ему вынести эту муку. Казалось, прошла вечность до того, как они вернулись к нему в отель и он сорвал с себя галстук и с рычанием рухнул на кровать. Все было ясно, и вряд ли стоило делиться впечатлением от вечера. Они решили съездить куда-нибудь немного потанцевать.
— Боже мой, малыш, как ты терпишь? Это самые тяжелые и зашоренные люди, которых я когда-нибудь встречал. Я знаю, мне не стоит так говорить о твоей семье, но мне казалось, я не доживу до конца обеда.
— Они на самом деле невыносимы. Я не знаю, о чем с ними разговаривать. Я все время чувствую себя чужой. — Пакстон приблизилась к нему.
— Так оно и есть. Трудно представить себе, что ты их родственница. Твой брат — самый занудный из знакомых мне мужчин, его подруга — самая пресная и закомплексованная особа, с которой я когда-либо общался, но твоя мать — это просто какой-то айсберг.
Пакстон радостно улыбнулась, благодарная ему за поддержку. Она нашла у него оправдание своим поступкам и поняла, что у нее теперь в этом мире есть еще один родной человек, кроме Квинни.
Питер не думал, что существуют люди, так не похожие на его семью и Пакстон.
— Я хотел бы увидеть твоего отца.
— Я тоже. Он полюбил бы тебя.
— Уверен, что тоже полюбил бы его. Но не могу понять, как такой человек, о ком ты столько рассказывала, мог жить с твоей матерью.
— Не думаю, что он был очень счастлив с, ней. Мне было всего одиннадцать, когда он умер, и я не знаю всех подробностей их отношений.
— Может быть, это и к лучшему. Слава Богу, ты уехала в Беркли. — Ему трудно было вообразить, что произошло бы с ней, останься она здесь. Это могло покалечить ей жизнь и душу.
Он выпил три порции джина с тоником за вечер, и они, наверное, решили, что гость Пакстон алкоголик.
Пакстон побыла с ним столько, сколько смогла, затем он отвез ее домой. К великому удивлению Пакстон, мать ожидала ее, чего никогда не делала, и это было недобрым предзнаменованием.
— Скажи мне честно, что этот парень значит для тебя? — огорошила она Пакстон, едва та переступила порог.
— Он мой друг и нравится мне.
— Ты любишь его. — Слова матери звучали так резко, будто она стреляла ими из пушки. Беатрис явно хотела, чтобы дочь упала перед ней на колени и просила прощения.
— Возможно. — Пакстон не хотела врать и не хотела ссориться в этот вечер. Мать сидела на диване в вечернем платье, перед ней стоял бокал с шерри. — Мне нравится его семья, его сестра — моя подруга, его родители прекрасно относятся ко мне.
— Почему? — Вопрос был настолько несуразным, что Пакстон не сразу нашлась, как на него ответить.
— Что значит «почему»? Потому, что я нравлюсь им.
— Может быть, потому, что они считают, что ты — удачная стартовая площадка для карьеры их сына? Ты никогда не задумывалась над таким объяснением? — Пакстон могла только расхохотаться над этим предположением, но это было бы слишком грубо в разговоре с Беатрис.
— Не думаю, что это похоже на правду.
— Почему бы нет?
— Мама… — Пакстон не знала, как лучше объяснить ей, но правда, вероятно, была лучшим выходом из ситуации. — Они владеют второй по величине газетой Сан-Франциско. Они не хотят меня использовать в своих интересах, они просто любят меня.
— В таком случае они чересчур просты, — резко сказала мать. По ее мнению, все люди с Запада были простаками, не исключая и Питера Вильсона.
— Они не простаки. — Пакстон стало больно от неприкрытой неприязни, которую демонстрировала мать по отношению к человеку, которого она любила. Это так сильно отличалось от той теплоты, которую проявляли по отношению к Пакстон родители Питера. — Они чудесные люди, поверь мне.
— Я не желаю, чтобы ты возвращалась в Беркли. — Это требование сразило Пакстон наповал, она тяжело опустилась в ближайшее кресло, не веря собственным ушам.
— Но мне хорошо там. Беркли замечательная школа, я неплохо учусь. Мама, я не хочу оставаться здесь.
— Ты останешься, если я потребую этого. Тебе всего девятнадцать, и то, что отец оставил тебе небольшое содержание, ничего не значит. Ты не можешь быть независимой в этом возрасте.
— Мне грустно, если ты так думаешь. — Пакстон изо всех сил старалась сохранять спокойствие, она была гораздо опытнее и взрослее многих своих сверстниц. — Я не останусь в Саванне.
— Можно мне полюбопытствовать, почему?
— Потому, что мне плохо здесь. Я хочу увидеть мир. После того как я закончу колледж, я собираюсь поехать за границу на некоторое время. — Даже Питер одобрял ее стремление узнать другие страны.
— Ты спишь с ним, не так ли? — Это был самый тяжелый удар, которого Пакетов; никак не ожидала.
— Конечно, нет.
— Нет, ты спишь. Это видно по тому, что ты ведешь себя, как дешевая потаскушка. Калифорния испортила тебя, это заметили даже твой брат и Аллисон. — Мать специально говорила самые страшные слова, чтобы побольнее ранить Пакстон.
— Мне неприятно слышать это. — Пакстон встала, не желая больше выслушивать подобное. — Я иду спать.
— Я хотела бы, чтобы ты подумала о моих словах.
— О том, чтобы стать проституткой? — холодно отрезала Пакстон, но мать не заметила ее обиды.
— О том, чтобы остаться здесь. Подумай хорошенько, прежде чем возвращаться в Калифорнию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119