Од, мы не можем вот так — видеться время от времени.
Она хотела спросить его, почему нельзя на какое-то время оставить все так, как есть. До тех пор, пока она не почувствует, что может уехать от дедушки… пока… «Пока — что?» — спросила она себя. Да, все ужасно сложно…
— Одри, я хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы ты уехала со мной в Англию. Понимаю, что не тотчас же, какое-то время понадобится, чтобы уладить все дела… месяц, может быть, даже два. Но я хочу жениться на тебе, Од. Я люблю тебя, я твой, я принадлежу тебе, только тебе…
Выйти за него замуж — об этом она только и мечтала.
Единственный ее мужчина. Но она не может ответить ему «да», как он этого не поймет! Почему он не хочет какое-то время подождать?
Глаза ее наполнились слезами, она встряхнула копной своих медных волос и с нежностью коснулась его щеки кончиками пальцев.
— Ты ведь знаешь, Чарльз, как я тебя люблю?.. Как страстно хочу того же, что и ты?.. Но я не могу… не могу!
Одри встала с кровати и подошла к окну. Невидящим взглядом она смотрела на Юнион-сквер далеко внизу.
— Разве ты не видишь — я не имею права оставить сейчас дедушку?
— Ты в самом деле думаешь, что он хочет от тебя такой жертвы? Что он столь эгоистичен? Ты думаешь, он захочет отнять у тебя жизнь?
— Это разобьет его сердце.
— А мое сердце тебя хоть сколько-то интересует? — Чарльз говорил мягко, в глазах его блестели слезы. Ей нечего было ему ответить.
— Я люблю тебя! — с мольбой в голосе сказала она, но он только покачал головой.
— Любви на расстоянии мне недостаточно. Это убьет нас обоих. Ответь мне прямо, выйдешь ты за меня замуж или нет? — Уклониться от ответа было невозможно, а Одри не могла ответить так, как он хотел. Значит, она должна принести себя в жертву… как тогда, когда она на восемь месяцев осталась одна в Харбине, только теперь все куда хуже… — Одри, ответь мне! — Чарльз смотрел на нее, по выражению его лица она с ужасом поняла, что сейчас все поставлено на карту, он спрашивает ее последний раз, больше он никогда не попросит ее выйти за него замуж. — Одри? — Их разделяло пространство комнаты… и вся вселенная…
— Я не могу, Чарли… Сейчас, сразу — — не могу…
— А когда сможешь? В следующем месяце? В следующем году? Я никогда ни на ком не хотел жениться, пока не встретил тебя, и все, что у меня есть — моя жизнь… мой дом… сердце… состояние… мои гонорары, — все кладу к твоим ногам… но я не стану ждать еще десять лет… я не хочу потратить и свою, и твою жизнь на ожидание того дня, когда твой дедушка умрет. Уверен, что и он этого не хочет, что и он желает тебе счастья. Хочешь, я спрошу его об этом? Я готов это сделать.
Но Одри качнула головой.
— Я не в силах подвергнуть его такому испытанию, Чарльз.
Конечно, он скажет, чтобы я уезжала с тобой. И умрет. Кроме меня, у него никого нет.
— У меня тоже никого нет, кроме тебя…
— А ты мой единственный мужчина, больше я никогда никого не полюблю.
— Тогда выходи за меня.
Она долго смотрела на него, но опять покачала головой, потом молча подошла к креслу, села и заплакала.
— Но я не могу, Чарли!
Он отвернулся и стал смотреть в окно на Юнион-сквер.
— Тогда это конец. Я уеду, Одри, и больше мы не увидимся. Больше я не хочу играть в эту игру.
— Это не игра, Чарли. Это моя жизнь… и твоя тоже… подумай хорошенько, прежде чем выбросить меня из своей жизни.
Он по-прежнему стоял к ней спиной, потом повернулся. В глазах его было страдание.
— Оставить все так, как есть, это значит обречь на мучение и меня, и тебя. Что нас ждет? Пустота… обещания… ложь… Ты сказала мне, что хотела бы, чтобы Молли стала моей дочерью, и я хотел бы того же., но я захочу иметь и своих детей, и ты тоже захочешь… Если мы будем вести такой образ жизни, у нас их не будет, мы не сможем себе этого позволить. Я хочу жить настоящей жизнью, хочу иметь настоящую жену и детей, когда мы этого захотим… как Джеймс и Ви. Для них смысл жизни — жить полноценной жизнью.
— Ты можешь переехать в Сан-Франциско, жить вместе со мной.
— И что делать? Работать в местной газете? Продавать обувь? Я писатель, Одри, и избрал для себя особый жанр: я пишу о путешествиях, о разных странах. Ты знаешь, какую жизнь я веду, Я не смогу писать, если осяду здесь. Кто-то из нас должен принести себя в жертву, и на сей раз твой черед. Ты должна поехать со мной.
— Но это невозможно, Чарльз. — Одри с трудом выговаривала слова — слезы душили ее.
— Обдумай все — у тебя еще есть время. Я пробуду здесь до четырех. Мой рейс в шесть.
Значит, осталось меньше двадцати четырех часов. Но что может измениться за двадцать четыре часа?
— Что же я придумаю за это время? Ты ставишь невыполнимое условие.
— Так лучше для нас обоих. Ты должна принять решение.
— Ты ставишь условие, как будто у меня есть выбор, как будто я капризничаю, будто это моя прихоть. Но ведь только долг перед дедом удерживает меня здесь, и ничего больше.
— А долг передо мной? Перед самой собой? Даже перед Молли? Чувствуешь ты что-то по отношению к нам? Не считаешь ли ты, что должна набраться мужества и поступить так, как. ты хочешь… если ты действительно этого хочешь.
— Ты знаешь, что я хочу.
— Тогда поедем со мной. Или хотя бы пообещай мне, что ты скоро приедешь.
— Хотела бы всей душой, поверь мне, Чарльз, но, увы, я не могу этого обещать. — Одри закрыла лицо ладонями. Могла ли она ответить иначе? Она и сама этого не знала. — Ничего, ничего не могу тебе обещать.
Он кивнул. Он отдавал себе отчет, что так может случиться, когда ехал сюда, и сознательно пошел на риск. Что будет, то будет, но он не намерен и дальше продолжать эту игру. В машине, когда он вез ее домой, они молчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110