, Одри показалось, что Чарльз сейчас упадет с кресла. Он так побледнел, что Одри поспешила было все объяснить ему, но дедушка ее опередил:
— Очаровательная малышка. Мы зовем ее Молли.
— Вот как… — У Чарльза даже губы побелели. Одри хотелось коснуться его руки, но она могла лишь попытаться внести ясность, кто такая эта Молли. Но с чего начать?..
— Это сиротка… — начала объяснять она. — Там, где я жила, было несколько девочек… Самая старшая из них родила эту малютку, а сама умерла при родах…
— Одри! — Дед был шокирован. — Стоит ли утомлять гостя столь подробным рассказом?
Окончательно растерявшись, Одри испуганно смотрела на Чарльза.
— Хочешь взглянуть на нее?
Он хотел отказаться, она видела это, но глаза ее умоляли его, и он неловко поднялся с кресла.
— Что ж… — Он молча последовал за ней, поднялся на второй этаж и только там хрипло прошептал:
— Так вот оно что… Какого черта ты не сказала мне? Я чувствую себя полным идиотом… Кто она? Наполовину китаянка?
— Да.
— Ты совершила большую глупость. — Чарльз говорил сквозь стиснутые зубы и больно сжал ее руку. — Как ты могла? Почему ты не избавилась от ребенка?
Одри еле сдерживала слезы. Она поняла, что он подумал.
— А что бы ты предложил? Убить ее? Я привезла ее домой, потому что полюбила ее, и не я глупая, а ты.
Она прошла к кроватке и взяла девочку на руки. Молодая горничная, ухаживавшая за Мей Ли, незаметно удалилась из комнаты. Малышка встретила Одри широкой улыбкой и о чем-то заворковала. У девочки было прелестное восточное личико — то ли китаянка, то ли японка, но очень хорошенькая. Чарльз переводил недоуменный взгляд с Одри на малютку и опять на Одри.
— Но она не… — Он почувствовал себя полным кретином, и ему стало ужасно стыдно. Как он мог заподозрить Одри в таком вероломстве? Зато теперь легче было смириться с ее отказом приехать к нему в Лондон.
— Одри… извини меня… она не твоя дочь, ведь правда? Я хочу сказать, все не так, как я подумал…
Одри печально покачала головой и снова — в который раз! — поймала себя на мысли, что хотела бы быть ее родной матерью.
— Ее мать, Лин Вей, умерла при родах, а отец ее — японский солдат… Это случилось перед самым моим отъездом… Я просто не могла оставить там малютку — ты ведь знаешь, какая участь была бы ей уготована.
Чарльз кивнул. Он слишком хорошо это знал.
— Теперь я все понял. Но почему ты мне ничего не рассказала?
— Я и рассказала бы, но после той телеграммы ты перестал отвечать на мои письма…
Девочка радостно улыбалась на руках у Одри, и Чарльз тоже заулыбался.
— Прелестная девчушка. Сколько ей?
— Шесть месяцев. Дед зовет ее Молли. — Теперь заулыбалась и Одри. Эта крошка — словно подарок из Китая, воспоминание о том времени, когда они были вместе. Чарльз нежно погладил пальцем пухлую щечку девочки, а она захватила в кулачок его палец и потащила в рот — у нее резались зубки, и она все тащила в рот. Чарльз засмеялся, пощекотал малышку, и она снова развеселилась. — Хочешь подержать ее?
Чарльз растерянно смотрел на Одри, но она уже протянула ему Молли. Он прижался щекой к ее маленькой шелковой щечке и нежно поцеловал ее. Малышка пахла душистым мылом и детским тальком, она была такая хорошенькая и ухоженная, что теперь Чарльз понял, чем занималась Одри, с тех пор как вернулась домой. Стены комнаты были увешаны фотографиями Молли, так что «лейка» Одри не лежала без дела.
— Ну не прелесть ли, а, Чарли?
Одри и Чарльз взглянули друг на друга с прежней нежностью, и тогда Одри решилась признаться в том, в чем она давно признавалась самой себе.
— Как я хотела бы, чтобы это была твоя дочь, Чарли!
— Я бы тоже этого хотел.
Их глаза встретились. И он понял, что любит ее так же, как прежде, а может быть, и больше. Она стояла с младенцем на руках, и он не мог отвести от нее глаз, но надо было возвращаться в гостиную к деду. Они дали ему полный отчет о том, какие рожицы строила им Молли, дед с довольным видом слушал. А ведь это был удар для него, когда Одри вернулась с ребенком на руках! Глядя на него сейчас, никто не поверил бы в это. Сейчас он говорил о ней с таким восторгом, словно она была продолжательницей его рода.
Пора было отправляться ужинать. Чарльз сказал мистеру Рисколлу, как приятно было ему познакомиться с ним. Столик Чарльз зарезервировал в «Голубом лисе», впрочем, им обоим было совершенно безразлично, где они ужинают. Одри подробно рассказала Чарльзу о последних днях, проведенных ею в Харбине, о рождении Молли, даже описала, как выглядел монгольский генерал.
— Когда я вспоминаю то время, мне становится страшно — со мной бог знает что могло случиться… Но тогда мне казалось, что мой долг — делать именно то, что я делала. И ведь в конце концов я получила Молли.
Чарльз улыбался. Одри с ребенком на руках — эта картина неотступно стояла перед его глазами, и все его надежды и мечты ожили в нем с новой силой.
— А теперь, Одри? Что ты намереваешься делать теперь со своей жизнью?
— Не знаю. Но пока жив дедушка, я должна оставаться здесь.
— Он у тебя замечательный. — Чарльз произнес это чуть ли не с грустью, и она улыбнулась.
— Да, замечательный… потому я и вернулась домой. Я ему стольким обязана.
— И готова пожертвовать даже своим будущим? Ты уверена, что поступаешь правильно?
— Во всяком случае, моим настоящим.
— А что же Аннабел? Она не чувствует, что тоже чем-то ему обязана?
— Боюсь, не чувствует.
Чарльз горестно улыбнулся:
— Выходит, мне повезло — я полюбил самую преданную внучку на всем белом свете.
Потом, за десертом, Чарльз набрался смелости и спросил:
— Могу я хоть ненадолго похитить тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110