Поезд стоял на каком-то скучном полустанке.
Выглянув из-за плеча Чарльза в окно, она увидела по другую сторону платформы сверкающий синий с золотом экспресс.
«Compagnie internationale des wagon-lits et dcs grands express Europeens», — прочла она, и глаза у нее округлились. Это был тот самый поезд, о котором она так много читала и слышала И дедушка о нем рассказывал. Ему доводилось ездить на этом поезде А в альбоме отца даже были фотографии «Восточного экспресса». И вот теперь она сама увидела это чудо во всем его неповторимом великолепии.
— Чарльз, Чарльз, ты только посмотри!
— Доброе утро, любимая!
Несмотря на ранний час, в поезд уже садились весьма респектабельные на вид пассажиры. Мужчины — похоже, преуспевающие банкиры; женщины — то ли дорогие содержанки, то ли кинозвезды, то ли президентские жены. Одна куталась в меха чернобурок, другая — в соболя, хотя стоял теплый сентябрьский день. На мужчинах были костюмы в тонкую полоску и дорогие фетровые шляпы; тяжелые золотые цепочки вились у них по животам, как бы не давая им слишком уж выпирать Одри, точно зачарованная, приникла к окну. Чарльз смотрел на нее, ему забавно было видеть ее такой взволнованной, он даже попытался подтрунивать над ней.
— Господи, как же ты не понимаешь! Это же не просто поезд, это «Восточный экспресс»! Его обязательно надо сфотографировать!
Она уже готова была отщелкать полпленки, но он, смеясь, выхватил у нее фотоаппарат, осторожно отложил его в сторону, а потом прижал ее к постели всем своим длинным гибким телом — Ах вот, значит, для чего вы, мадемуазель, поехали со мной? У вас только фотография на уме!
— Конечно, черт побери! А ты как думал? — засмеялась она Он стал ее целовать, и оба они смеялись, и он все целовал и целовал ее…
— Как хорошо, что я здесь с тобой, Чарльз.
— Я так тебе благодарен, любовь моя.
Как она радовалась, когда они пересели в «Восточный экспресс»! Салон и вагон-ресторан внутри были целиком обшиты красным деревом. Стекла узорные и матовые, медные детали начищены до блеска.
Общая комната в их просторном купе, великолепно отделанная деревом, с бархатными шторами, походила скорее на роскошную гостиную, и Одри не уставала восхищаться. Ожидая, пока все пассажиры заполнят экспресс, они позавтракали. Их трапеза, состоявшая из шести блюд, скорее напоминала обед.
Бродячие скрипачи-цыгане услаждали их слух. Официант принес им блюдо с закусками — мясо-тартар, тонко нарезанная лососина на ломтиках хлеба, — и Одри вдруг с некоторым смущением обнаружила, как сильно она проголодалась. Они с Чарльзом ухитрились опустошить все блюдо, а затем заказали несколько порций икры.
Завтрак был столь же великолепно завершен, сколь и начат: голландская спаржа, молодой барашек, креветки, профитроли.
Когда они допивали превосходный кофе по-венски, Одри почувствовала, что встать из-за стола ей будет трудновато. Чарльз выкурил сигару, что он делал не часто, но сейчас, после такого изысканного завтрака, он не мог отказать себе в этом удовольствии.
Одри откинулась на спинку стула, с наслаждением вдыхая запах дорогой сигары и разглядывая пассажиров, садившихся в поезд.
Уютно устроившись в глубоком бархатном кресле, Одри рассказывала Чарльзу о своем отце, о его фотографиях. С Чарли она чувствовала себя так свободно и непринужденно, будто знала его давным-давно Вкусы их сходились во всем. Что казалось смешным или неприятным одному, веселило или огорчало и Другого. Они оба чем-то восхищались или вместе что-то осуждали.
Его бесконечно трогало то, как она всем восхищается, и он был безмерно счастлив, что она едет с ним. Он не мог дождаться, когда покажет ей Стамбул, повезет ее в свой любимый отель, Он не хотел сейчас и думать о предстоящей разлуке, о том, что должен отправить ее в Лондон. Ведь их путешествие только начинается, и можно не думать об этом, пока они будут веселиться.
К вечеру Одри приняла душ и переоделась. На ней было розовое шерстяное, наискосок задрапированное от плеча к бедру платье, которое привело Чарльза в восхищение, и маленькая шляпка от знаменитой Роз Дескэт, купленная в Канне по настоянию леди Ви. Шляпка оказалась весьма уместной в этом сногсшибательном «Восточном экспрессе». И еще Од надела бабушкино колье из крупных жемчужин и жемчужные сережки — это был подарок дедушки в день ее совершеннолетия. Как и шляпка, жемчуг пришелся сегодня весьма кстати. Молодые люди рука об руку прогуливались по платформе, и Одри чувствовала, что выглядит ослепительно. Возвращаясь, они с удивлением увидели, что возле их вагона появилась группа мужчин в необычной военной форме. Дюжие молодчики топтались у входа, тихо переговариваясь и посматривая по сторонам, будто ожидали кого-то.
— Кто это? — спросила Одри.
Чарльз обратил внимание на лацканы незнакомцев. Такие знаки отличия он, кажется, видел в Германии.
— Наверное, люди Гитлера.
— Здесь? — недоуменно спросила Одри.
Она знала, что уже семь месяцев, как Гитлер стал канцлером, но здесь все-таки Австрия, а не Германия!
— В Австрии тоже есть нацисты. Я их приметил в Вене, когда был там в июне. Здесь их редко можно увидеть в форме.
Долфус запретил нацистскую форму, а Гитлер взбесился и ввел пошлину для всех немцев, выезжающих в Австрию, тем самым лишив австрийцев части прибылей от туризма. Вероятно, некоторые здешние нацисты плюют на запрет и разгуливают в своей форме. А эти парни здесь, видимо, по какой-то служебной надобности.
Одри еще у себя дома, в Америке, довольно много читала о Гитлере, да и Ви с Джеймсом часто о нем говорили. Они считают, что он опасен, хотя в Америке никто всерьез его не воспринимает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110