— Сара была огорчена словами матери.— Мне сказали твои глаза, — мудро ответила Виктория. — Я вижу твой потухший взгляд, какую-то боль, одиночество и грусть. В них мольба о помощи, и ты не можешь запретить нам помочь тебе. — Сара слушала со слезами на глазах. Виктория подошла к ней и нежно обняла. — Я очень люблю тебя, Сара. Пожалуйста, попытайся… пожалуйста, попытайся снова стать собой. Доверься нам… мы никому не позволим обидеть тебя.— Но вы не представляете себе, как это было. — Сара заплакала, как ребенок, стыдясь своих чувств и своей слабости. — Это было так ужасно… и так обидно… Его никогда не было, а когда он был, это было…Она не могла продолжать, она просто плакала, не находя слов, чтобы описать свои чувства, пока мать гладила ее длинные шелковистые волосы.— Я знаю, дорогая… я знаю… Это, должно быть, было ужасно. Но это кончилось. И все позади. Твоя жизнь только начинается. Не отказывайся от нее, дай себе еще шанс. Оглянись вокруг, почувствуй дуновение бриза, запах цветов, позволь себе снова наслаждаться жизнью. Пожалуйста…Сара, вцепившись в мать, слушала ее слова и наконец сказала ей, что она чувствовала:— Я не могу больше… Я слишком боюсь…— Но я здесь, с тобой.До сих пор родители были не в состоянии помочь ей — до самого конца, пока наконец они не вытащили ее из этого. Но они не могли заставить Фредди вести себя прилично, или приходить домой вовремя, или отказаться от своих подружек и проституток, и они были не в состоянии спасти ее ребенка. Саре тяжело далось понимание того, что бывают времена, когда никто не может тебе помочь, даже родители.— Ты должна попытаться еще раз, любимая. Совсем крошечными шагами. Отец и я будем здесь, с тобой. — И она взглянула в глаза дочери. — Мы очень, очень любим тебя, Сара, и мы не хотим, чтобы тебе снова причинили боль.Сара закрыла глаза и глубоко вздохнула.— Я попытаюсь. — Потом она снова открыла глаза и взглянула на мать. — Я на самом деле попытаюсь. — Но затем она испугалась. — А вдруг я не смогу?— Чего ты не сможешь сделать? — Мать улыбнулась ей. — Не сможешь пойти на прогулку с отцом и со мной? Не сможешь с нами пообедать? Не сможешь встретиться с кем-то из наших друзей? Я думаю, ты сможешь. Мы не просим слишком многого, а если тебе будет трудно, ты скажешь нам. — Фредди искалечил ее, и Виктория знала это. Теперь вопрос был в том, сможет ли Сара излечиться и справиться с этим; только бы она справилась. — Не пойти ли нам погулять?— Я ужасно выгляжу. Глаза опухли. А нос всегда краснеет, когда я плачу. — Она засмеялась сквозь слезы.— Какая чепуха! У тебя нормальный нос.Сара вскочила с кресла, чтобы взглянуть на себя в зеркало.— Это чересчур! Посмотри на него, он похож на красную картошку!— Дай мне посмотреть… — Виктория прищурилась, рассматривая нос Сары, и покачала головой. — Никто ничего не заметит, если ты ополоснешь лицо холодной водой и причешешься, и можешь даже немного подкрасить губы.— Я не взяла с собой губную помаду. — Сара уже несколько месяцев не пользовалась косметикой и не знала, стоит ли ей краситься, но была тронута словами матери.— Я дам тебе свою. Но ты и без помады хорошо выглядишь. А я без косметики как лист белой бумаги.— Вовсе нет, — запротестовала Сара, когда мать направилась в свою каюту за помадой. Через минуту она вернулась.Сара послушно ополоснула лицо холодной водой и причесалась. В свитере и спортивных брюках она снова выглядела как молоденькая девушка. Виктория взяла ее за руку, и они вышли из каюты.Эдварда они нашли на верхней палубе, удобно устроившегося в шезлонге и нежащегося на солнце. Неподалеку два привлекательных молодых человека играли в карты. Он намеренно занял ближайший к ним шезлонг в надежде, что Виктория вскоре появится с Сарой, и был в восторге, увидев их.— Что вы намерены делать? Пойти за покупками?— Пока нет. — Виктория выглядела довольной, а Сара улыбалась, не обращая внимания на двух молодых мужчин, которых приметил ее отец. — Мы решили, что сначала погуляем и попьем с тобой чай, а затем опустошим магазины и истратим все твои деньги.— Я брошусь за борт, если вы меня разорите.Обе женщины засмеялись, а два молодых человека посмотрели на Сару, один из них с заметным интересом. Но она отвернулась и пошла с отцом погулять по палубе. Когда они беседовали, Эдвард Томпсон был поражен, как много его дочь знает о мировой политике. Она, очевидно, последнее время следила за публикациями в газетах и журналах. Он был просто поражен ее умом, проницательностью, эрудицией. Она не тратила времени впустую в своем уединении. Они обсудили гражданскую войну в Испании, аннексию Гитлером Австрии в марте и значение этого события и многое другое.— Откуда ты все это знаешь? — поинтересовался отец, на которого ее знания произвели большое впечатление. Беседа с ней доставила ему удовольствие.— Я очень много читала. — Она смущенно ему улыбнулась. — Ты знаешь, мне больше нечего было делать. — Они обменялись теплыми улыбками. — Как ты думаешь, что произойдет, папа? Гитлер начнет войну? Он, кажется, хочет ускорить это, и думаю, объединение Рима и Берлина может быть очень опасным. Особенно учитывая то, что делает Муссолини.— Сара, — он остановился, пристально глядя на нее, — ты меня изумляешь.— Спасибо.Они еще некоторое время прогуливались, обсуждая то, сколь глубока опасность войны в Европе, и ему отчаянно не хотелось прекращать прогулку, когда прошел час. Он увидел ее совсем другой. Такая Сара была совершенно не нужна ван Дерингу. Они продолжали оживленную беседу за чаем, и Эдвард изложил свою теорию о том, что Соединенные Штаты никогда не будут втянуты в войну в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22