После этого охрана лагеря была усилена.Все с нетерпением ждали Рождества. Такео преподавал в старших классах школы, Рэйко целыми днями пропадала в лазарете, помогая нескольким врачам выхаживать больных гриппом, вырезать аппендициты, лечить кашель. После двухдневного отдыха Хироко вернулась к работе — теперь она чувствовала себя совсем здоровой Каждый вечер они с "Таком осуществляли давнюю задумку: строили кукольный домик для Тами. Так сделал каркас здания и мебель, а Хироко — украшения, ковры, шторы Несмотря на трудности с материалами, домик выглядел даже лучше, чем прежний. Такео и Хироко проявили настоящий талант, находя замену недостающим предметам и материалам.Кроме того, Так изготовил новые принадлежности для игры в «монополию» — с помощью Рэйко, потратившей на это немало времени. Для Кена отец вырезал шахматы. А Рэйко связала прелестный розовый свитер из ангоры для Салли — шерсть она заказала в Монтгомери, потратив на нее почти всю зарплату.Рэйко связала свитер и для мужа, а на оставшиеся деньги заказала ему теплый жакет. Вместе с целым вязальным кружком она готовила крошечные вещицы, чтобы преподнести их Хироко. Так тайком мастерил колыбель для ребенка.На Рождество все были удивлены обилием подарков. Так заказал для Рэйко по каталогу красивое платье, а Хироко подарила родственникам собственноручно написанное стихотворение, названное «Зимние бури, летние радуги». Подарки вызвали бурный восторг у всей семьи.Но подарком, о котором они мечтали сильнее всего, была свобода. Несмотря ни на что, Рождество прошло чудесно.Большинство обитателей лагеря старались не вспоминать, где и с кем встретили праздник в прошлом году. Старики играли в го, женщины беседовали и шили, все мечтали и строили планы, навещали крошечные жилища друзей, украшенные самодельными игрушками и гирляндами. Этих людей держали взаперти, за изгородью из колючей проволоки, у них отняли почти все, но не сломили дух. Все пленники были полны решимости не сдаваться — ради себя и друг друга. Хироко думала об этом, участвуя в рождественском концерте.На Новый год в столовой устроили танцы, играл джаз, в который недавно вступил Кен. Хироко пришла послушать музыку, и один из юношей пригласил ее танцевать. Залившись румянцем, Хироко отказала ему: под широким пальто ее живот был почти не заметен.В январе в Сталинграде сдались немецкие части — для союзников это была важная победа. На озере Тьюл этот месяц прошел без особых событий, если не считать вспышки гриппа, более сильной, чем предыдущие. Она продолжалась почти месяц, несколько стариков умерли, другие находились в кризисном состоянии.К огромному удивлению всех до единого японце", в конце января призывные комиссии вновь оказались открытыми для японских мужчин и юношей, им возвратили «привилегию» добровольной службы в армии. Но Кену уже не хотелось идти в армию — он не понимал, почему должен служить стране, которая предала его. Большинство юношей испытывали подобные чувства, их негодование еще не успело затихнуть, когда в первую неделю февраля власти лагеря заявили, что пленники должны принести присягу. Для многих интернированных японцев это не составило труда — все они были преданы США, но Кен и его товарищи возмутились, — узнав, что от них требуется. Два вопроса присяги особенно раздражали их: о том, желают ли они служить в вооруженных силах США, участвовать в сражениях, если им прикажут, и о том, готовы ли они отказаться от любых связей с Японией или императором, — этот вопрос был особенно нелепым, ведь большинство из этих японцев никогда не покидали пределов США. Больше всего Кена и его сверстников приводило в бешенство то, что у них сперва отняли все права, а теперь спрашивали, желают ли они погибнуть за страну, которая так обошлась с ними. Целый год Кен отчаянно желал уйти в армию, но после предательства и заключения в лагере наотрез отказывался служить в войсках или иначе приносить пользу этой стране.Из тех же принципов многие ребята отказывались дать положительный ответ на два упомянутых вопроса и потому вскоре получили прозвище «нет-нет ребята». Вскоре их начали отправлять в соседнюю тюрьму — их верность подверглась сомнению.В лагерях поднялся шум. Кен два дня тянул с присягой, не желая ставить свою подпись. Вся семья уже принесла присягу, а Кен с отцом непрестанно вели бурные споры. Такео понимал чувства сына, болел душой за него и за его ровесников. Они были оскорблены, их лишили всех прав. А теперь право служить стране было возвращено. Покинуть лагерь можно было двумя способами — согласившись работать на военных заводах или же отказавшись от гражданства. Это был шанс доказать, что они — настоящие американцы, преданные своей стране граждане, и Такео не хотел, чтобы Кен упустил такую возможность. Он должен был подписать присягу, чтобы не навлечь на себя беду.— Но я больше не чувствую себя американцем, отец, — с жаром возражал Кен. — Я не американец и не японец — так, ни то ни се, — горестно добавил он. Отец не знал, что ответить.— У тебя нет выбора, сынок. Я все понимаю, с уважением отношусь к твоим чувствам, но советую — подпиши присягу. Иначе попадешь в тюрьму, будут большие неприятности.Кен, ты должен послушаться меня. — Уговоры продолжались несколько дней подряд, и наконец, не желая доставлять неприятности родным, Кен согласился — в отличие от многих своих друзей. Они отказались принять присягу потому, что это был единственный способ бороться с несправедливостью, однако всех этих ребят сразу же взяли на подозрение и сочли опасными. Многие немедленно отказались от своего гражданства и предпочли отправиться в Японию, что собирались сделать еще несколько месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103