5) Пьер Легерн, 35 лет, матрос-китолов, бретонец. 6) Мишель Элимберри, 35 лет, матрос-китолов, баск. 7) Элизе Пантак, 33 года, матрос-китолов, гасконец note 25. 8) Констан Гиньяр, 26 лет, матрос, нормандец note 26. д) Жозеф Курапье, по прозванию Маршатер (Бродяга), 29 лет, матрос, нормандец. 10) Жюльен Монбартье, 30 лет, матрос, гасконец. 11) Шери Бедаррид, 27лет, матрос, провансалец note 27. 12) Исидор Кастельно, 31 года, оружейный мастер, гасконец. 13) Жан Ник, по прозванию Бигорно (Улитка), 24 лет, кочегар, фламандец note 28, 14) Артур Фарен, по прозванию Плюмован (Ищи Удачи), 25 лет, кочегар, парижанин, 15) Абель Дюма, по прозванию Тартарен note 29, кок, провансалец. Упомянем также помощника капитана, господина Бершу, 41 года, уроженца Гавра, лейтенанта Вассера, 32 лет, родом из Шаранта, и, наконец, доктора Желена, маленького, коренастого, с проседью, живого как ртуть, неустрашимого охотника, досконально изучившего полярный вопрос во время своего частого и длительного пребывания в Ньюфаундленде note 30 и Гренландии note 31.
Наступил час отплытия. «Галлия» дрогнула под высоким давлением паров машины. Геник вернулся с почты и принес целую кучу корреспонденции.
Капитан приказал вывесить на фок-мачте note 32 штандарт note 33 французского яхт-клуба, трехцветный, с белой звездой на голубом поле, а на бугшприте note 34 — национальный флаг и скомандовал лоцману вывести судно в открытое море.
Подняты якоря. Раздается пронзительный гудок. Машина испускает протяжный вздох, и «Галлия» медленно выходит из гавани, таща за собой на буксире лоцманский катер. Чтобы подняться туда, где навигация была невозможна, то есть к Палеокристаллическому морю, капитан собирался воспользоваться санями и собачьими упряжками. Существование такого моря предсказал еще капитан Дж. Нэрс во время памятной экспедиции на «Алерте» и «Дискавери». Путешествие на собаках казалось де Амбрие наиболее удобным и единственно возможным, в этом он был полностью согласен с капитаном Галем, отважным исследователем, который нашел вечный покой под одной из огромных полярных льдин.
Эскимосские собаки — животные действительно исключительные. Без них в Арктике просто не обойтись. Неутомимые и выносливые, невероятно неприхотливые, нечувствительные к низким температурам, способные спать прямо в снегу на холоде, при котором застывает даже ртуть, и помимо этого — очень сильные, они являлись незаменимыми спутниками всех полярных исследователей.
Представим себе на минуту те неслыханные трудности, с которыми приходится сталкиваться людям, изнуренным непосильным трудом без отдыха, в климате, где даже обыкновенная ходьба становится мучительной. Часто падая, все время рискуя куда-нибудь провалиться, исследователи вынуждены осторожно скользить, постоянно ища равновесие. Кругом царит сплошной хаос, низко нависает железный купол неба, мертвящий холод делает кожу пергаментной. Особенно страдает от такого мороза ослабленный несколькими зимовками организм. Теперь вы можете сделать вывод, как же выручают человека собаки, которые без устали тянут тяжелые сани, груженные продовольствием и лагерным снаряжением.
Итак, экспедиция должна была раздобыть по меньшей мере штук тридцать собак, сушеной рыбы для их кормежки и укомплектовать снаряжение. Для этой цели «Галлия» и взяла курс на мыс Фарвель note 35.
ГЛАВА 3

Первая льдина. — Восторг доктора. — Плюмован узнает, что такое полюс. -Констан Гиньяр опасается, что не найдет Полярного круга. — Сквозь туман. -Первая ступень. — Лоцман, каких мало. — Юлианехоб.
— Вот это льдина! .. Настоящая ледяная гора, китоловы ее называют айсберг. Верно, Легерн? Скажи, ты ведь знаешь! Сам был в свое время китоловом.
— Клянусь честью матроса, ты говоришь верно, парижанин, это айсберг. До чего же острый у тебя глаз для камбузной note 36 крысы, тысяча чертей!
— У меня и вправду острый глаз! В Париже я мог, например, сказать, сколько показывают часы на обсерватории, став к ней спиной. Кстати, хозяин обещал выпивку тому, кто увидит первую льдину. Ну-ка, пойдем к нему. Угощу тебя чаркой Триполи.
— Хороший ты парень, Плюмован, — все равно что родной брат. Жаль, что ты машинист, а то был бы славным китоловом!
Сказав это, матрос закричал:
— Лед впереди! За вами должок, хозяин!
Вахтенный лейтенант предупредил капитана, завтракавшего вместе с доктором и старшим офицером, об опасности. Все трое выскочили на палубу, прихватив подзорные трубы.
Раз появился лед, значит, недалеко до Гренландии, и де Амбрие, очень довольный, выдал всем членам команды обещанную награду, а сам пошел доедать завтрак.
— Вы не пойдете со мной? — поинтересовался он у доктора.
— Простите, капитан, мне не до еды. Эта льдина для меня все равно, что для другого первая ласточка. Так что позвольте ею полюбоваться. Люблю все громадное!
— Ну, как знаете.
В это время появились еще три ледяных глыбы, правда поменьше. Довольный доктор зашагал по палубе, повторяя: «До чего же славно! До чего хорошо! » Увлеченный открывшимся зрелищем, он даже не заметил, что мороз все сильнее щиплет нос — становилось заметно холоднее.
— Наш доктор, кажется, большой любитель Арктики, — едва слышно пробормотал Артур Фарен.
— Да, да, конечно, — ответил доктор, обладавший весьма острым слухом. — Вы тоже ее полюбите, когда увидите во всем великолепии.
— Простите, сударь, — всегда уверенный в себе кочегар заметно сконфузился, — никак не думал, что вы меня услышите.
— Что же тут дурного, голубчик… О, вон еще льдина, и еще… и еще… Неужели начался ледоход? Ведь сегодня только пятнадцатое мая…
— Извините, господин доктор…— было парижанин.
— Вы хотели что-то спросить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64