ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Правая рука ее сжимала револьвер, а левая сквозь густую шелковистую шерсть тигра тихонько нащупывала место, где у него бьется сердце.
Вскоре под левой рукой Фрикетта почувствовала какое-то кипение или клокотание и прошептала:
— Биение сердца тигра!.. Нельзя сказать, чтоб это была вещь банальная… Боже, как сильно и как быстро!
Она приложила дуло револьвера как раз к тому месту, где биение было слышнее всего, и решительно спустила курок.
Среди мрака и бамбуковой чащи раздался сухой, короткий выстрел и блеснул белый огонек.
Фрикетта все сумела предусмотреть. Она учла даже неизбежное сжатие тигром его челюстей в момент выстрела. Это сжатие было бы смертельным для пленницы.
Поэтому молодая девушка одновременно с выстрелом, опершись о голову тигра, левой рукой оттолкнулась от него. Она сейчас же упала на землю, так как зверь держал ее легко, чуть касаясь кончиками зубов.
Все произошло с молниеносной быстротой.
Тигр издал короткое хриплое рычанье, прокатившееся по лесу как гром, хотел было сделать прыжок вперед — и не мог. Он привстал на задние лапы, бессильно взмахнул передними и тяжело рухнул на землю.
Фрикетта вскочила на ноги с радостным криком. Она была свободна, она была спасена.
Но радость ее была непродолжительна.
Выстрел из револьвера и рев зверя, раздавшиеся среди ночной тишины, вызвали вдруг страшный переполох. Послышались крики людей, беготня по лесу, ружейные выстрелы, свист пуль.
Затем замелькали сквозь листву зажженные факелы. Они приближались к Фрикетте со всех сторон и сомкнулись вокруг нее кольцом.
Фрикетта узнала китайских солдат с их обезьяньими лицами, их разрезом рта в виде отверстия копилки, с их редкими усами в виде метелок. Разбуженные выстрелом, раздраженные только что нанесенным тяжким поражением и опасаясь ночного нападения, они схватили ее, предполагая в ней врага.
Тщетно Фрикетта протестовала, указывая на умиравшего тигра. Злобные китайцы не хотели ничего ни видеть, ни слышать. К тому же никто из них не знал по-французски. Фрикетту потащили куда-то в полном убеждении, что она японская шпионка.
Покуда ее связывали, она невольно припоминала благоразумные советы доктора Мито и каялась, — увы слишком поздно, — что не последовала им своевременно.
Действительно, для начала у нее было слишком много приключений, вдобавок таких опасных и страшных.
Чьи-то сильные руки держали ее между небом и землей, а чьи-то не менее сильные и энергичные ноги тащили ее куда-то.
Путь освещался теперь только одним факелом, остальные были потушены. Несмотря на свое опасное положение, молодая девушка не утратила способности рассуждать.
«Во всяком случае, не съедят же меня эти желтые обезьяны. Может быть, я еще и выберусь как-нибудь… Надобно ко всему быть готовой».
Действительно, вскоре кортеж пришел на обширную лесную поляну, освещенную большими кострами, перед которыми сидели солдаты.
На этих курносых лицах, словно пропитанных желчью, в этих косых глазах с фальшивыми взглядами читалась ярость униженной гордости, злоба на поражение, надежда на кровавый реванш. Реванш для них, впрочем, уже начался с жестокой расправы над пленными и ранеными японцами, попавшими в их руки. Таких было человек двадцать. Китайцы изувечили их с той утонченной жестокостью, на которую только они одни и способны, эти гениальные палачи и мучители.
Одним старательно были вывихнуты все пальцы на руках и на ногах, другим вырвали глаза и наполнили пустые впадины горячею золою; у всех были отрезаны уши, которые китайцы нанизали потом на бечевку, как сушеные грибы. У иных были отрезаны носы, у других вырезаны языки… Брр! Сколько крови, сколько зверств, сколько неслыханной жестокости!
Фрикетта возмутилась до глубины души и, забывая, что необдуманными словами она может себе только повредить, воскликнула:
— Негодяи!.. Вы недостойны называться людьми и солдатами!
При этих словах к ней подошел китайский офицер и сказал по-французски:
— Вы француженка?
— Да.
— Великолепно. Я сражался в Тонкине, командуя Черными Флагами, и ненавижу французов. Вы были с японцами?
— Да. Я ходила за ранеными как с их стороны, так и с вашей, не делая различия.
— Это для того, чтобы удобнее было шпионить за нами.
— Неправда!.. Это ложь!..
— Приготовьтесь же к ужасной казни, которой у нас казнят шпионов.
ГЛАВА III
Жилище парижского рабочего. — Жертва чтения. — Страсть к путешествиям. — Аттестат зрелости, а в будущем и докторский диплом. — Профессор и публицист. — Медицина и репортерство. — Отъезд. — В Японии.
Сент-Антуанское предместье, дом…
Но нет, я буду скромен и не скажу, какой номер дома. А то, пожалуй, раздразнишь чье-нибудь нескромное любопытство, тем более что рассказ мой — чистая правда, а не вымысел.
Скромная квартирка, скромная обстановка. Опрятность изумительная. Комфорт, доступный зажиточному парижскому рабочему. Две спальни, столовая и крошечная кухонька. Мебель самая обыкновенная — дубовая, хотя хозяин квартиры — столяр-краснодеревщик… или, вернее, именно потому, что столяр. Ведь уже давно известно, что настоящий сапожник всегда без сапог ходит.
В доказательство, однако, что столяр свое дело знает, — в столовой стоит превосходный книжный шкаф черного дерева в готическом стиле. Чудный шкаф — просто шедевр, а не шкаф. На его полках в порядке расставлены книги, хотя прочитанные и перечитанные не один раз.
Исключительно для отца семейства — сочинения по философии и политике. Парижский рабочий не боится даже самого серьезного чтения. Далее — сборник народных песен, полное собрание сочинений Виктора Гюго, купленное по частям на гроши, и много хороших и полезных книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9