– Я тебе верю, вот моя лапа!
– Вы знаете, – продолжил Ртуть, – что я в хороших отношениях с командиром де Тюсе…
– Недаром он нас так увлажняет!
– Так вот, я попрошу его оказать мне милость…
– Он ни в чем не отказывает вам… то есть тебе, – промолвил Питух.
– Я хотел бы получить от него позволение организовать маленький, совершенно независимый отряд… французских партизан. Представляете… Если война будет продолжаться – а мне кажется, она не скоро кончится, – мы станем вольными стрелками. Нас будет немного, не более пятидесяти человек, но все проверенные и преданные бойцы. Один за всех, все за одного. Вам это нравится?
– Еще бы! – подал голос Бомба, молчавший до сих пор. – Знаешь, товарищ Ртуть, раньше я был отъявленным негодяем. А сейчас мне кажется, что с тобой я снова стану честным человеком.
– А я, – сказал Толстяк, – всегда мечтал об этом. Раздавать удары – направо, налево и прямо! Я присоединяюсь!
– И мы, – подтвердили Чепрак и Булочка. Питух не отвечал. Казалось, его что-то смущало.
– Ну, а ты, друг-горнист? Знаешь, мне бы очень хотелось, чтоб ты был с нами.
– Мне тоже хотелось бы! Но ведь такое дело… я – сержант, зуав, на сверхсрочной службе. Я привязан…
– Ты не понял, – перебил Ртуть. – Мы все обговорим с де Тюсе. Ты и твои товарищи останетесь зуавами, но будете приписаны к отряду капитана Ртуть.
– Ах так! Устрой все и дай мне знать. Ты увидишь, что я не боюсь работы!
– Я ставлю одно условие, – со смехом проговорилЧепрак.
– Какое?
– Ты, Ртуть, знаешь все. Объясни нам…
– …что мы делаем здесь, в Мексике, – окончил Толстяк.
Ртуть тоже засмеялся. Ему часто задавали этот вопрос, и он знал, как трудно ответить.
– Друзья, – произнес капитан, – когда Франция посылает вас на смерть, нечего рассуждать, вперед! Я, наверное, не больше вашего в этом понимаю, но иду за знаменем – и не рассуждаю. Потом все поймем…
– Вот, что я вам говорил? – воскликнул Питух. – Франция – как мать родная. Если ее обижают – бей подлецов, и точка!
В эту минуту раздался оглушительный взрыв. Было пять часов утра, солнце еще не взошло. На черном небе показалось мерцающее зарево в огромных клубах дыма.
– Что это? – спросил Бедняк.
Второй взрыв не дал ему договорить. Словно по воле дьявола начался чудовищный гул, земля задрожала, адские силы над Пуэблой метали громы и молнии. Снопы пламени устремлялись ввысь. Звуки взрывов, отголоски ударов перекликались и смешивались.
Первые лучи восходящего солнца осветили несчастный город, корчащийся в предсмертной агонии. Понемногу взрывы стихли.
Наступила тяжелая, странная, торжественная тишина. Затем со всех сторон горны пропели сигнал о прекращении огня. Парламентер генерала Мендоса предстал в штабе Форея и передал письмо о капитуляции. Штабные офицеры помчались разносить весть.
Капитуляция! Двадцать тысяч французов единодушно приветствовали победу. Радость их была безгранична. Трехцветный французский флаг, реющий на ветру, казалось, исполнял гимн радости.
Потом солдаты, измученные беспрерывными сражениями, почувствовали передышку, ощущение блаженства, счастья. Пуэблу взяли – конец войне, можно вернуться домой, туда, за океан… Вернуться в родную деревню – старушка-мать всплеснет руками, завидев бравого солдата, вышагивающего по главной улице. Друзья умрут от зависти. А многих ждет и улыбка очаровательной землячки, пролившей столько слез в разлуке.
Да здравствует Франция! Да здравствует радость! Победителями овладело какое-то исступление. Под песнь горна и грохот барабанов солдаты встали в строй. Храбрецы не дрогнули в бою, преодолели все. Теперь слезы навертывались на глаза от сознания торжественности происходящего.
Начальство сообщило: гарнизон Пуэблы не будет считаться плененным. Очевидно, большинство мексиканцев все-таки сдадутся в плен. Но не исключено, что некоторые попытаются пройти через окружение. Этому следует препятствовать, но по возможности избегать кровопролития. Лежачего не бьют.
Де Тюсе обратился к волонтерам:
– Следите на постах, не допускайте побегов, действуйте убеждением, а не силой. Наши вчерашние противники должны довериться великодушию французов.
Командир подозвал к себе Ртуть и шепнул ему:
– В случае атаки – пусть прольется только наша кровь!
– Есть, командир!

ГЛАВА 10

Да здравствуют побежденные! – Непримиримые. – Последняя битва. – Паук. – Удары кулаком. – Друзья-пленные. – Бедняк начеку. – Белый глаз. – Магия. – Смертельная ненависть.
Со склонов Пуэблы спускалось множество мексиканских солдат в сопровождении французского конвоя Конвой – вооруженный отряд, сопровождающий кого-либо для охраны или предупреждения побега

.
«Воздадим честь храбрости в несчастье!» – эти слова, принадлежащие французу, сделались нашим девизом, и мы неизменно следуем ему.
Вот проходит группа оборванных, измученных солдат. Они отчаянно сражались, а теперь к ним тянутся руки, слышатся приветственные крики… Мексиканцев направляют в лагерь, где интендант Интендант – военнослужащий офицерского состава,ведавший вопросами снабжения войск продовольствием, фуражом, обмундированием и т. д.

предоставляет им помощь.
Стоит появиться раненому, с трудом старающемуся сохранить военную выправку, как сейчас же люди бросаются ему на помощь, кладут на носилки и доставляют под опеку врачей.
Сначала бывшие противники недоверчиво озираются. Они встречают сочувственные взгляды, слышат ободряющие слова, и лица их постепенно светлеют. А сколько ходило ужасных слухов! Говорили, что французы убивают пленных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64