Думаю, частично они еще где-нибудь на складе.
– Можешь подробно описать помещение?
– Метров этак десять на двадцать, потолок такой же высоты, как и везде на заводе, такая же проводка и так далее, ковровое покрытие на полу, повсюду кабели – где просто валяются, где из пола торчат.
– Какие именно кабели?
– Силовые. И много других, как для принтера, такого типа. Я, кстати, подобрал пару-другую разъемов, переходников и прочего добра.
– Ага. Очень хорошо. Дэвид, ты не мог бы сделать мне одолжение?
– Конечно.
– …И отпроситься ненадолго с работы?
Мы с Дэвидом Реннелом условились встретиться на автостоянке перед баром «Картер», на самой границе между Англией и Шотландией. День выдался холодный и ветреный. С невысокого перевала, на котором стояла моя машина, открывался вид на север, на холмы, леса и поля шотландских долин. Это была мрачно-величественная картина, которую то и дело изменяли облака, стремительно и беспорядочно проносившиеся по небу. Остановившись по пути, я купила в киоске-фургоне вегетарианский бургер и жевала его, не выходя из машины. Как в шпионском детективе. Встреча на границе: ни дать ни взять, холодная война.
Поездка была мне в радость. Большую часть времени у меня был выключен телефон, и я просто ехала в «аурелии» по вересковым пустошам сельских дорог и предавалась своим мыслям.
Я много думала о дяде Фредди, о том, как он скрашивал мне жизнь и как мне будет не хватать его самого и нечастых приглашений к нему в Блискрэг. Наверно, отныне мне придется платить за вход, в вестибюле откроют сувенирный магазин, повсюду установят медные столбики, а к ним привяжут толстые пурпурные шнуры с медными крючками на концах, чтобы экскурсанты ходили по утвержденному маршруту и не отбивались от стада. Ну, ничего. Зато этот причудливый замок будет доступен многим. Так что, может, оно и к лучшему. Нечего брюзжать.
Дядя Фредди – особая часть моей жизни. Ушел еще один близкий мне человек. Сначала моя родная мать, потом, в прошлом году, миссис Тэлман (ее муж – официально мой приемный отец – умер десять лет назад, но его я видела один раз в жизни); и вот теперь – Фредди.
Интересно, остался ли в живых мой родной отец? Вряд ли. На самом деле мне было все равно, и, честно говоря, весть о его кончине я восприняла бы с облегчением. Неприятно в этом сознаваться. Но ведь это не значит, что я желала его смерти? Наверно, нет. Если бы у меня был выбор, если бы я каким-то чудом могла его воскресить, я бы это сделала. Но встречаться с ним у меня не было никакого желания, мне противны фальшивые сантименты; более того, останься он в живых, это выглядело бы вопиющей несправедливостью, при том что тех, кого я любила – мамы, миссис Тэлман и дяди Фредди, – уже со мною нет.
Что он сделал хорошего в этой жизни? Зачал меня в пьяном безобразии. Избивал маму, сел в тюрьму за кражу, а выйдя на свободу, продолжал пьянствовать; явился на мамины похороны, где оскорблял меня и миссис Тэлман. Хорошо еще, что у него хватило совести не оспаривать мое удочерение. Или от него откупились, что более вероятно. Так что, если он и знал, что я, по его меркам, стала неприлично богата, он никогда не посмел бы требовать у меня денег.
Мне подумалось, что надо бы навести справки, узнать, жив он еще или нет. Когда будет время.
Я поехала дальше; погода менялась, посылая то дождь, то солнце, то мелкий снег, то слякоть. Старые дороги, которые проходили через вересковые пустоши, оказывались то заброшенными и серыми, то, в следующий момент, солнечно-яркими и свежими от лилового вереска. Сделав остановку в Хексэме, чтобы заправить «аурелию» самым качественным бензином, я получила напоминание о том, как показательна поездка на дорогой машине: если парни на заправках глазеют на нее больше, чем на тебя, значит, ты стареешь. На сей раз восторги разделились поровну. Я продолжила путь к северу.
Дэвид Реннел приехал на синем «мондео». Я купила ему бургер и газированную воду, и мы уселись в мою прогретую «аурелию»: со стороны нас можно было принять за парочку прелюбодеев, устроившую тайное свидание перед окончательным разрывом. По крыше стучал дождь.
Дэвид Реннел оказался высоким, жилистым парнем с короткими каштановыми волосами. Умница – принес пару цветных фотографий рабочих столов, которые вынесли из загадочного, некогда «совершенно секретного» помещения в сердце завода «Сайлекс». Столы были необычные. Слишком много полок. А на плоских поверхностях слишком много отверстий для кабелей. Еще он захватил несколько разъемов и розеток, которые там валялись.
– Вот это похоже на телефонную розетку, но не совсем, – сказал он.
– Так-так. Больше ничего не вспомнилось? Я просила заранее припомнить все, что ему известно, – как в полицейских телесериалах: «даже если это, по-вашему, несущественно…»
– Я поговорил с парнем, который видел один из грузовиков, увозивших оборудование.
– Он заметил название агентства грузоперевозок?
– Названия на кузовах не было. На них вообще ничего не было написано, но, по его мнению, похоже на транспорт фирмы «пайкфрит», хотя точно объяснить он затрудняется. А сам я, к сожалению, в этом мало что смыслю.
«Пайкфрит» – это наша дочерняя фирма, одна из немногочисленных европейских компаний, специализирующихся на перевозке прецизионной аппаратуры и чувствительных приборов. При ближайшем рассмотрении видно, что их грузовики немного отличаются от обычных. А именно воздушными амортизаторами. Я просто кивнула.
– Кстати, ребята из Эссекса куда-то исчезли. И там, по-моему, все были этому рады. – (Он растягивал гласные: «ра-ады» – и это звучало очень трогательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109