Плюс к тому Эмма не особо любит горы. Может, это женский предрассудок – туфли на шпильках и все такое.
Обязательства – это серьезно. Да ладно, говорю же – шутка. Но ты всегда сможешь меня навестить, ха-ха, да-да?
Ну конечно.
Слушай, не держи меня за… хотя, вообще-то, держи, как/когда хочешь. О боже, усталость начинает сказываться. Меня манит постель. Пойду к ней. И буду думать о тебе. Приятного тебе дня, а из моего пояса – спокойной ночи.
Бесстыдница ты. Желаю хорошо выспаться.
Выспишься тут. Я приложила к губам палец и поцеловала его, а потом дотронулась им до экрана в том месте, где читались слова «Желаю хорошо выспаться». Посмеявшись над своей глупостью, покачала головой. Закрыла лэптоп. Он пикнул, экран погас, когда крышка должна была вот-вот коснуться клавиатуры. Теперь работал только телевизор, правда, с выключенным звуком – показывал новости экономики. Выглянув в окно, я посмотрела на огни города, а потом перевела взгляд на угол между стеной и потолком. Вся мебель здесь была встроенная, камеру так просто никуда не воткнуть. По всей вероятности, за миссис Б. с любовником наблюдало какое-то более хитроумное устройство: сейчас можно вставить объектив камеры даже в очки или в датчик пожарной сигнализации – да мало ли куда; при этом даже не важно, где находится остальная часть устройства.
Я опять подняла крышку лэптопа; экран засветился. Посмотрела на последние строчки нашего разговора. «Обязательства».
– Стивен, Стивен, – прошептала я, – как мне быть?
DVD-плеер я пока не распаковывала: не было ни времени, ни желания подключать его к лэптопу. Диск, полученный от Пуденхаута, все еще покоился в кармане моего пропахшего сигаретным дымом жакета (все промышленники на яхте мистера Ч. много курили), висевшего в шкафу. Да мне и не нужен был ни диск, ни плеер. Я и так слишком хорошо помнила, как миссис Бузецки беззвучно кричит «о да, да, да».
Сохранять наш разговор на жестком диске лэптопа я не стала, просто отключила питание. А вслед за тем отключилась и сама.
Так, теперь мне предстояло небольшое развлечение: добрый мистер Чолонгаи одолжил мне свой «лир» (собственность компании). Самолет отличный, с удобствами на борту. Когда меня впервые предложили подбросить на личном самолете, я с ужасом ждала, что мне предложат зайти в туалет в аэропорту, потому что на борту такой возможности не будет. Между тем наивысший корпоративный статус лишается своего блеска, если ему не сопутствуют удобства, которые есть даже в современных междугородних автобусах.
Вроде уже не маленькая, чтобы такими вещами заниматься, но тем не менее. Обнаружила, что мой обычный мобильник ловит сигнал, и попыталась дозвониться в Калифорнию, подруге Люс. Автоответчик. Позвонила другой своей подруге из Силиконовой Долины. Эта крутила педали на велотренажере; когда я сообщила, где сейчас нахожусь, она вежливо изумилась, но на продолжение разговора дыхалки у нее уже не хватило. Пока не пропало телефонное настроение, я набрала еще несколько номеров, где либо никто не брал трубку, либо включались автоответчики, и, наконец, дозвонилась до дяди Фредди.
– Фредерик, угадай, где я.
– Понятия не имею, девочка моя.
– В самолете «лир», совсем одна, лечу над Индией.
– Надо же, я и не знал, что ты выучилась управлять самолетом!
– Дядя Фредди, ты же понимаешь, что я имею в виду!
– А, так ты – пассажирка?
– Причем единственная! А членов экипажа вдвое больше.
– Славно, славно. Полагаю, бывают ситуации, когда неплохо оказаться в меньшинстве.
– Неужели? Назови хотя бы одну.
– Ну-у… например, любовь втроем.
«Лир» без всяких затруднений пропустили через воздушное пространство Индии и Пакистана – что, видимо, свидетельствовало о том, насколько у нас с ними хорошие отношения, учитывая, что пару месяцев назад в обеих странах еще проводились подземные испытания ядерного оружия, – и мы направились в маленький аэропорт Силигури на том кусочке территории, который, огибая северную границу Бангладеша и южные пределы Непала, Тулана и Бутана, соединяет Индию с ее придатком – Ассамом. Почти на всем протяжении полета вдали, к северу, виднелись Гималаи; теперь их белоснежные острые пики исчезли под покровом легкого тумана. Я начала было слушать «Зазубренную пилюльку» Аланис Морисетт, но поняла, что такая музыка сейчас абсолютно неуместна. Кроме того, мне уже осточертело ее придыхание в конце каждой фразы, и потом, я ей так и не простила настолько явного подтверждения давнего британского предрассудка – будто бы американцы не знают, что такое ирония.
Перебрав свои диски, я пришла к выводу, что ничего подобающего этим пейзажам у меня нет. Так что вместо музыки я наконец-то настроила DVD-плеер, подключила его к лэптопу, бегло проглядела фильм про миссис Б. и ее любовника (выяснилось, что фильм, как и Эм-мины оргазмы, был озвучен, просто раньше звук был выключен), потом просмотрела все остальные документы и картинки, которые были на диске. Удручающее впечатление. Вскоре мы резко пошли на снижение, когда показалась эта невнятная местность близ Силигури – не то равнины, не то предгорья.
Здесь мне пришлось пересесть в другой самолет. «Лир» не мог приземлиться в Туне: ему требовалась полоса раза в четыре длиннее местной, причем ровная и бетонированная. А поскольку аэродром Туна (размером еле-еле с футбольное поле) был просто-напросто грубо присыпан гравием, второй пилот, норвежец, забросил мои сумки в видавший виды «Твин-Оттер» – как я сразу поняла, тот самый, на котором я летела в прошлый раз.
Эта двухмоторная этажерка представляла собой красу и гордость «Эйр-Тулан» и, если честно, была единственным самолетом Туланских авиалиний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109