Продолжая смотреть на неё, он отвлечённо осознал, что корабль всё не выравнивается. Глинн отвёл от Бриттон взгляд, переведя его сначала на болт, а затем на Паппапа. Старик ухмылялся, с его длинных тонких усиков капала вода. Глинн почувствовал прилив ярости на самого себя за то, что не может сконцентрироваться на проблеме, которая находится под самым его носом.
— Ключ! — Крикнул он Паппапу, стараясь перекричать вопли металла.
Корабль склонился очень далеко, звуки металла оглушали. Рукой, которую он бы предпочёл видеть твёрже, Глинн вытянул из кармана часы, чтобы ещё раз измерить крен; поднял вверх, но часы раскачивались взад-вперёд. Когда он попытался их остановить, часы выскользнули из пальцев и вдребезги разбились о боковую часть метеорита; Глинн увидел маленькие проблески золота и стекла, что рассыпались по красной поверхности и исчезали в глубине.
Казалось, «Рольвааг» внезапно, жёстко и стремительно заваливается на сторону. Или то лишь игра воображения? Конечно, так оно и есть: ничего из этого не может происходить на самом деле. В решение задачи вложили двойную избыточность, провели вычисления и перепроверили их, учли все возможные пути к провалу.
И тут Глинн почувствовал, как метеорит под ним пришёл в движение. Раздался рвущийся звук, когда брезент прорвался, а сеть распуталась. Неожиданно красный цвет метеорита заслонил собой всё поле зрения подобно тому, как вскрывается обширная рана. Камень прорывался сквозь мешанину канатов и кабелей, заклёпки выскакивали и рикошетом летели мимо. А корабль всё заваливался и заваливался на сторону, всё круче и круче. Глинн отчаянно карабкался, пытаясь развязать канат, затянутый на талии, но узел был настолько туг, он был таким тугим…
Раздался звук, который нельзя описать ничем, как будто под ним одновременно разверзлись вода и небо. Резервуар разорвался на части в ужасающем дожде искр, и метеорит укатился во тьму — неуклюжий монстр, похожий на целеустремлённого зверя — унося с собой и Глинна. В мгновение ока вокруг стало темно, он почувствовал поток холодного воздуха…
***
Тихое звяканье бокалов, приглушённые звуки голосов. Под вечер четверга на л'Амбруази стояла суматоха, и улица была запружена любителями искусств и богатыми парижанами. За фасадом неброского ресторана туманная осенняя луна элегантно мерцала над районом Марэ. Глинн улыбнулся Салли Бриттон, которая сидела напротив него на белом камчате.
— Попробуй, — сказал он, когда официант открыл бутылку «Вдовы Клико» и направил пенную струю в их бокалы.
Глинн взял свой бокал и поднял его. Бриттон улыбнулась и заговорила:
… каким покоем обернулась
эта жуткая катастрофа
кто-то слышит всплеск, крик отчаяния,
но чужая неудача его не волнует
Но неудача его не волнует…
Когда все чувства Глинна сменило непонимание, цитату заглушил отвратительный смех Паппапа. И затем всё испарилось во вспышке яркого, прекрасного света.
Пролив Дрейка, 19:55
С сидящей рядом Рашель, которая плотно прижималась к его руке, МакФарлэйн отчаянно вцепился в петли ремней на спасательной шлюпке. Судёнышко продиралось сквозь огромные пики и глубокие долины бурного моря. Последние двадцать минут прошли в жуткой суматохе: вот Бриттон внезапно покидает мостик; вот Ховелл принимает командование на себя и отдаёт приказ покинуть корабль; вот группы людей у спасательных шлюпок и мучительный отход лодок в бушующее море. После напряжённых часов гонки с эсминцем, борьбы со штормом и метеоритом, теперешняя катастрофа случилась настолько быстро, что казалась нереальной. МакФарлйэн в первый раз окинул взглядом внутреннее убранство шлюпки. С однослойным корпусом, крошечным люком и ещё более крошечными иллюминаторами она напоминала торпеду-переростка. Ховелл стоял у руля и управлял; Ллойд и остальные, общим числом что-то около двадцати, находились внутри. В их числе было и с полдюжины тех, чья шлюпка сорвалась с шлюпбалки во время спуска на воду, и которых вытащили из ледяной воды.
Когда шлюпка пришла в свободное падение, МакФарлэйн схватился крепче. Потом лодка врезалась в воду и быстро вылетела на поверхность. Вместо того, чтобы вспахивать волны подобно «Рольваагу», шестидесятифутовое судёнышко швыряло на воде, как щепку. Захватывающие дух затяжные падения и натужные подъёмы на водные обрывы изнуряли и ужасали. Все вымокли в ледяной воде, а некоторые из тех, кто успел искупаться, как видел МакФарлэйн, потеряли сознание. Слава Богу, рядом находился Брамбель, который ухаживал за ними, как мог.
Офицер в передней части шлюпки закреплял на месте припасы и оборудование. Обломки дерева перекатывались в воде, у ног. Все страдали от морской болезни, и некоторых неудержимо рвало. Никто из команды не произносил ни слова, все молча выполняли свои обязанности. Плотно закрытый корпус шлюпки защищал их от стихии, но МакФарлэйн чувствовал, что жуткие воды безжалостно терзают лодку.
Наконец заговорил Ховелл, и его голос заглушал собой звуки ветра и воды. Он поднёс рацию ко рту, но говорил так, что его могли слышать все, кто оказался на борту.
— Внимание всех лодок! Наш единственный шанс — направиться к ледовому острову на юго-западе, и переждать шторм на его подветренной стороне. Придерживайтесь направления один-два-ноль на скорости десять узлов, и держитесь в поле зрения. Канал три остаётся открытым. Активируйте аварийные буйки.
Было сложно сказать, направляются ли они вообще куда-либо, но на небе снова показалась луна, и сейчас МакФарлэйн время от времени улавливал слабые огни ещё двух шлюпок, которые передвигались по покрытым сеткой пены волнам, стараясь держаться на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149