За спиной Найдельмана Клэй разглядел рукоять меча, усыпанную драгоценными камнями.
– Ну надо же! – хрипло сказал Найдельман, устремляя взгляд вверх. – Et lux in tenebris lucet . Воистину свет прогонит тьму. И почему я не удивлён, что наш милый пастор тоже часть заговора?
Голос капитана растворился в мучительном кашле. Он обеими руками вцепился в лестницу, пережидая очередное сотрясение.
– Брось меч, – велел Клэй.
В ответ Найдельман вытянул из-за пояса пистолет. Когда раздался выстрел, Клэй успел нырнуть в сторону, к дальней стороне лестницы.
– С дороги! – сипло крикнул капитан.
Клэй знал, что ничего не может противопоставить Найдельману на этих узких ступенях; нужно найти место, где есть хоть немного пространства и надёжная опора. Он поспешно обвёл лестницу лучом фонарика. В нескольких футах под ним, на отметке минус сто десять футов – узкий брус для технических работ. Пастор опустил фонарик в карман и воспользовался темнотой, чтобы спуститься на одну ступеньку, затем ещё на одну. Лестница заходила ходуном. Клэй знал, что Найдельман не может карабкаться вверх, пока у него в руке пистолет. Но также прекрасно понимал, что лестница сотрясается периодами, и как только вибрация стихнет, Найдельман тут же всадит в него пулю.
В темноте пастор спустился ещё на две ступеньки, нащупывая опору руками и ногами. Дрожь ослабла. Свет молнии, многократно отразившись, еле заметно осветил Найдельмана, который теперь находился всего в нескольких футах под ним. Тот одной рукой подтягивал себя на технический брус. Капитан уже потерял равновесие. Пользуясь моментом, Клэй отчаянным движением слетел ещё на одну ступеньку, и со всей силы заехал Найдельману по руке. С глухим стуком нога врезалась в плоть, и пистолет улетел во мглу.
Клэй скользнул на брус, едва не потеряв равновесие на металлической решётке. Найдельман под ним невнятно зарычал от ярости. Неожиданно энергично он вскарабкался на узкую площадку, теперь между ними оказался каркас лестницы. Клэй вытащил фонарик и направил на капитана.
Луч безжалостно высветил лицо Найдельмана, покрытое полосами пота и грязи. Кожа у него была бледная, как у покойника, глаза ввалились. Казалось, он изнурён, опустошён, а телом движет лишь железная воля. Рука капитана слегка задрожала, когда он потянулся через плечо и вытащил меч.
Клэй уставился на исчадие ада со смешанным чувством ужаса и восхищения. Усыпанная драгоценными камнями, рукоять меча показалась неимоверно прекрасной. Но рябой фиолетовый клинок – уродливый, усеянный шрамами кусок металла.
– Прочь, святоша, – прохрипел капитан. – Не хочу тратить на тебя силы. Мне нужен Хатч.
– Твой враг – вовсе не он.
– Он тебя послал, чтобы это сказать? – спросил Найдельман и снова зашёлся в кашле. – Я победил Макаллана, но недооценил вероломство Хатча. Его – и сообщников. Неудивительно, что он так уговаривал меня нанять Труитта для раскопок. Полагаю, ваш протест – просто отвлекающий маневр.
Капитан уставился на него блестящими глазами.
– Ты – труп, – спокойно сказал Клэй. – Мы оба мертвы. Ты не можешь спасти тело, но ещё есть время спасти душу. Этот меч – орудие дьявола. Так брось его вниз, в пропасть, где ему самое место!
– Идиот! – прошипел Найдельман, придвигаясь на шаг. – Орудие дьявола, говоришь? Хатч сумел лишить меня сокровищ. Но у меня ещё осталось это . Меч, к обладанию которым я готовился большую часть жизни.
– Он тебя и изничтожит, – ровно ответил Клэй.
– Ну нет! Хотя он может уничтожить тебя. Повторяю в последний раз, пастор – прочь с дороги!
– Ни за что, – сказал Клэй, всеми силами пытаясь удержаться на неустойчивой платформе.
– Тогда умри! – заорал Найдельман, махнув тяжёлым клинком.
И меч рассёк воздух, устремляясь на голову пастора.

62

Хатч отшвырнул в сторону теперь уже бесполезный дозиметр и вперился взглядом во тьму, к выходу из туннеля и вертикальной шахте Колодца. До него донеслись неразборчивые голоса, в отблесках фонарика пастора Малин различил очертания металлического остова лестницы. Затем раздался резкий звук выстрела, ясный и отчётливый даже на фоне глухого рёва. Не оставалось ничего иного, кроме как ждать. Искушение подползти ближе и заглянуть за краешек туннеля было почти невыносимым. Но он наверняка знал, что даже мимолётный взгляд на Меч Святого Михаила означает мучительную смерть.
Малин посмотрел на Бонтьер. Почувствовал, как она напряжена, услышал неровное дыхание.
Внезапно донеслись звуки яростной схватки. Металл звякнул о металл, раздался яростный вопль – чей? – и задыхающееся бормотание; затем очередной громкий удар и гулкий звон металла. И, после этого, – жуткий вопль боли и отчаяния, который стихал, пока не потонул в рёве Колодца.
Хатч припал к земле, словно прибитый к ней душераздирающими звуками. В следующий миг он услышал неровное дыхание, хлопок руки о металл. Разобрал кряхтение от усилий. Луч фонаря ударил вверх, обыскал стены Колодца, а затем остановился, обнаружив отверстие их туннеля.
Кто-то лез вверх.
Хатч напрягся, пытаясь отчаянно пытаясь сообразить, что делать. И понял, что остаётся лишь одно. Если Клэй потерпел неудачу, кто-то другой обязан остановить Найдельмана. И это должен быть он, Малин.
Рядом, в темноте, он почувствовал, как Бонтьер приготовилась к рывку, и понял, что она пришла к такому же выводу.
– Даже не думай! – воскликнул он.
– Ferme-la ! ferme-la (фр.) – заткнись. – прим. пер .

– крикнула она. – Я не позволю тебе…
Прежде чем она сумела подняться на ноги, Хатч ринулся вперёд. Спотыкаясь, он пронёсся до самого выхода из туннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134