Но боевую задачу надо выполнить, а это в свете последней информации сильно усложнялось.
– Та-а-ак… Вас понял.
– Твои предложения, лейтенант.
– А чего тут предлагать? Мочим их в сортире, как завещал нам наш верховный главнокомандующий, и уматываем.
– Я понимаю, ты не сентиментален, но как насчет заложников… – напомнил полковник.
– М-да…
Из десятка строителей осталось только четверо. Остальных боевики порешили во время перехода как недостаточно подвижных и выносливых. Лишняя ноша боевикам ни к чему.
– Я имел в виду, что освобождаем заложников и валим всех бородатых, – поправился Камышов. – Но вы должны понимать, что операция не подготовлена. Я не могу ручаться…
– Но это не значит, что нельзя и пытаться.
– Конечно, господин полковник…
Он вдруг с неприятным чувством внутренней пустоты понял, что потерял всякое уважение к человеческой жизни, не говоря уже о жизни боевиков, и даже ни в чем не повинные заложники стали восприниматься им как помеха.
«Пора в отпуск, – невесело подумал лейтенант. – Вот только кто мне его даст?..»
– Хорошо, действуйте.
– Вас понял. Для эвакуации нужен вертолет не позднее чем через час.
– Э-э… с этим проблема…
– Не понял! – повысил голос Камышов, рискуя выдать себя. Звук в горах разносится далеко. – Что значит «проблема», господин полковник?!
– Все вертушки на задании. Тут еще журналисты приперлись на ночь глядя, права человека, то да се… опять-таки им транспорт нужен… они сейчас улетают обратно, только что сели в вертолет…
– Бардак… Вертолет с огневой поддержкой должен быть через час, иначе я вообще ни за что не отвечаю. Конец связи.
Лейтенант вне себя от злости нажал кнопку отбоя. И раньше возникали мелкие осечки, то кормежку несъедобную привезут на базу, то с боеприпасами напряженка, но все это еще терпимо и достаточно быстро решалось. Но то, что происходило теперь, его выводило из себя. Так получилось, что наемников-контрактников бросали в бой, не слишком заботясь об их дальнейшей судьбе.
Усилием воли он заставил себя успокоиться, ведь нужно еще освободить заложников, приказ никто не отменял. «Это мне еще повезло с командиром, – усмехнувшись, подумал Камышов. – Другим вообще такие дуроломы попались. Своих солдат за людей не считают».
Лейтенант еще раз осмотрел местность, на которой им предстояло действовать. В небольшом тупичке стояло несколько цистерн, что находилось внутри них – оставалось загадкой, никаких надписей, кроме полустершихся цифр не имелось. Удивляло, что их еще не сперли на «самовары», для переработки краденой нефти в низкопробный бензин. «А может, их сюда для того и пригнали, чтобы эти самые „самовары“ и сварганить?» – мимолетно подумал лейтенант Камышов.
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения, и было принято к сведению лишь как возможное укрытие Уничтожать подобные заводики было задачей совсем других подразделений, а в его обязанность входило лишь доложить об их обнаружении командованию.
Метрах в ста от железной дороги гора высилась стеной. Метров в трехстах по другую сторону от дороги находилась небольшая впадина, где под коркой льда тек никогда не замерзающий горный ручей, а дальше снова начинался довольно пологий спуск. И все это покрывал рыхлый свежий снег.
– Старшина… Виктор!
– Извини, слушаю Ромео.
– Возьмешь свою половину бойцов и зайдешь со стороны цистерн. Я пойду напрямую. Чуй, будешь нас прикрывать, найди место…
– Но Ромео! С такой оптикой…
– Я понимаю, ночника нет, но это все же лучше, чем ничего. Вспомни своих предков-охотников, они вообще без прицелов обходились. Ты же сам говорил, они попадали белке прямо в глаз, чтобы шкуру не испортить. Так что соответствуй.
– Скажете тоже…
– Действуем по стандартной схеме, а там уж как получится…
– Лейтенант, мне одно непонятно, – с сомнением сказал старшина Фрейндлих.
– В чем дело?
– Почему они засели здесь? Практически на открытом пространстве. Без защиты, ну не будем же мы считать защитой эти ветхие домишки… Тут что-то не так.
– Полностью с тобой согласен, но другого пути у нас нет. Либо мы сейчас накроем эту банду, либо они еще всласть попьют нашей кровушки. Все, мы не девочки, пошли.
Старшина со своим десятком солдат стал забирать вправо и вскоре перевалил через железнодорожную насыпь, скрывшись с глаз за щебнем.
Лейтенанту предстояло пройти самую опасную часть пути. Он двигался напрямик. Белоснежные маскхалаты, конечно же, скрывали его на фоне столь же белого снега да еще в темноте, но он также понимал, что и боевики не первый день воюют и в случае чего смогут отличить настоящий неподвижный сугроб от движущегося.
Но лейтенант надеялся, что ничего плохого не произойдет, а в случае чего Чуй не подведет, и одновременно с хлестким выстрелом снайперской винтовки можно будет отбросить всякий камуфляж.
Но, к счастью, пока никаких выстрелов не звучало, и Роман Камышов продолжал ползти к зданиям, используя любые складки местности, осторожно перебрасывая автомат по земле, следя за тем, чтобы ствол и прицел не забился снегом, и это не помешало бы в самый ответственный момент.
До зданий оставалось метров сто. Лейтенант надеялся, что ветерок донесет до него хоть какие-то звуки или запахи, по которым можно сориентироваться в дальнейшем направлении движения, но вместо этого ветер от цистерн пригнал едкий запах какой-то технической жидкости, не то растворителя, не то еще чего-то. Лейтенант в этом не разбирался.
– Я на месте, – доложил старшина Фрейндлих по рации близкого радиуса действия.
– Видишь что-нибудь?
– Ничего. Будто и нет здесь никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16