Сегодня же все отмалчиваются. Ну и последнее сообщение, но никоим образом не менее важное, поступило от мистера Эдварда Райдера. Оно и заинтересовано меня больше всех остальных.
– Привет тебе, сынок. Наша вчерашняя беседа доставила мне огромное удовольствие. По поводу двух миллионов, для которых ты ищешь финансы, думаю, я мог бы оказать тебе кое-какую помощь. Сегодня у нас суббота. Полдень. Перезвони мне на этот номер. – Он оставляет номер, я записываю его на листок. – О, и съезди в Кемптон-парк.
Поставь немного на Веселого Пирата, бегущего во втором заезде в половину третьего. Ставки принимают сорок к одному, но пусть это тебя не пугает. Позвони сразу же, как получишь мое сообщение.
И ни слова о его старом приятеле Джимбо, как будто он все давно уже знает. Скачки я уже пропустил. Не удалось сделать и ставку. Включаю телевизор, чтобы увидеть результаты. Хотя и так знаю, что лошадь Эдди слила гонку. Ставки сорок к одному обычно означают, что устроители просто выставляют молоденькую лошадку, чтобы привлечь внимание ипподрома. Вот он, Веселый Пират. Обскакал всех лошадей на семь корпусов. Но почему-то допрашивают жокея. Я набираю номер мобильника, который оставил мне Эдди.
– Здравствуйте. Говорит Райдер, – приветствует он своим светским голосом.
– Добрый день, мистер Райдер. Вы просили позвонить.
– Отлично, сынок. Ты можешь встретиться со мной в «Савойе», в баре фойе, где-нибудь через час?
– Думаю, да. Если хотите, могу даже раньше.
– Хорошо. Я всегда рад это услышать. Тогда увидимся через полчаса. Оденься по форме. Хотя тебе об этом напоминать и не нужно.
– Через полчаса буду.
Эдди просто чопорный, самодовольный ублюдок, но он, возможно, станет ответом на мои молитвы. Мне необходим быстрый пит-стоп, чтобы сменить одежду и окунуться в ванну с ледяной водой – только так я могу прийти в чувства и оживиться. Я спускаюсь по лестнице, беру такси и бесстрастно бросаю водителю:
– «Савой», пожалуйста.
В баре спокойная атмосфера. К моменту моего приезда Эдди уже устроился за столиком у окна и располагается лицом к двери, чтобы видеть всех входящих и выходящих. Трудно, наверное, искоренить старые привычки. В будние дни в эти часы в баре обычно очень оживленно, но на выходных время течет здесь медленно. Мы обмениваемся рукопожатиями, я присаживаюсь за стол, и тут же возникает официант. Заказываю водку с тоником. Эдди, подмигнув официанту, просит принести большую порцию.
– Как ты, сынок? – заботливо интересуется Райдер.
– Жив, здоров. Спасибо, что спросили.
– У тебя все хорошо, сынок?
– Вполне. Сегодня вроде все в порядке. Как вы, мистер Райдер?
– Все отлично.
– Как постановка «Проклятия Фауста»?
– Слишком громко. Я прослушал увертюру, после чего прикрывал уши до самого антракта.
– Надеюсь, ваши семейные находятся в добром здравии.
– Черт подери! Что все это значит? Что за глупый обмен любезностями? Что с тобой, сынок? В чем, черт возьми, проблема?
– Мистер Райдер, это же вы имеете страсть записывать разговоры на пленку для передачи последующим поколениям.
– Ах, вон оно в чем дело. Пытаешься быть умным, да? Откуда мне знать, что на тебе нет микрофонов?
– На мне ничего нет.
– И отлично. Итак, нам придется доверять друг другу, не так ли? Это разговор я отношу к разряду тех, которые нежелательно записывать на пленку. Те пилюли, о которых ты говорил. Я хочу их купить. Какова твоя цена?
– Вас интересует вся партия?
– Разумеется.
– Ее цена – два с половиной миллиона фунтов стерлингов, но мы можем принять эквивалентную сумму в долларах или других валютах. Мы принимаем наличные, использованные купюры большого достоинства.
– Пока мне все подходит.
Жаль, что я не запросил большую сумму, потому что при фразе «два с половиной миллиона» он даже бровью не повел.
– Они отправятся в Москву? Поднимать настроение Иванов и Иванн?
– Нет, – отрицательно мотает головой Эдди. – Пункт назначения – Токио.
– Япония?
– Именно там я и видел Токио последний раз, когда заглядывал в карту.
– Вы собираетесь продать их японцам?
– Я собираюсь отдать их японцам, – молвит он, закуривая сигарету.
– Отдать? Что это значит? Бесплатно? В упаковках от рисовых хлопьев?
– Нет. Сейчас ты ведешь себя немного глупо, я бы даже сказал, слегка по-английски. Сколько, скажи мне, за одну таблетку можно выручить в Соединенном Королевстве?
Я делаю то, что обычно делают строители – глубокий вдох, – и выдаю тираду, произнесенную в ночь с понедельника на вторник перед Джеем Ди.
– Ну, все зависит от качества, доступности, сезонных колебаний, полицейской активности… и все такое прочее… и тогда, если еще учесть…
– Черт! Ты не дошел и до половины. Можешь ты ответить на вопрос хотя бы приблизительно? Во сколько одна штука обойдется непосредственному потребителю, тому, кто в общем-то и глотает эту гадость?
– Где-то около пятерки.
– Правильно. Значит, около пяти фунтов. А в Токио они стоят сорок соверенов за единицу.
– Славненько. Так, значит, вы хотите подарить им таблетки вместо того, чтобы выручить по сорок фунтов за штуку. А я-то считал вас талантливым бизнесменом, мистер Райдер.
– Не твоего ума дело, что я собираюсь сделать с таблетками, когда они перейдут в мою собственность. Но, между нами, я намереваюсь преподнести их в дар одному дельцу, с которым желаю в дальнейшем сотрудничать.
– О, я понял. Вы хотите подкупить якудзу. Японскую мафию.
– Мне кажется, я уже делал тебе замечание касательно манер. Ты что, думаешь, что все, с кем я сотрудничаю, в той или иной мере являются представителями международного преступного мира?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124