Здесь начинается просека, ведущая на небольшой холм. Ее ни за что не найдешь, особенно в ночное время суток, если толком не заешь, что искать. Парень нажимает кнопку на увитой плющом панели. Раздается гудок, и молчаливый шофер медленно ведет машину к вершине холма. Еще пятьдесят ярдов, и мы проезжаем сквозь распахнутые стальные ворота, после чего они автоматически начинают закрываться. Словно по мановению волшебной палочки зажигается свет, заливая лес резким белым светом, и деревья отбрасывают причудливые тени. Должно быть, здесь полно инфракрасных лазерных лучей или датчиков движения, упрятанных в дорожном покрытии. Миновав еще сотню ярдов, мы тормозим прямо перед домом, выстроенным в шведском стиле. Он целиком из дерева и прячется у склона холма, сливаясь с окружающим миром словно в целях маскировки. В гараже припаркованы два автомобиля: «сааб» с откидным верхом и «лэндровер-дискавери». Над входными дверями и гаражом установлены камеры наружного наблюдения, так что Тревор имеет возможность просматривать всю прилегающую территорию. Место до того изолированное, что уже одно это гарантирует его владельцу полную безопасность. Но оборудование Тревора предназначено для того, чтобы оповестить его о приближении куда более опасного врага, чем какой-нибудь садовый воришка. Оно должно уберечь его семью от таких призраков, как вымогатели и похитители.
Водитель бесшумно останавливается напротив дома, вылезает, обходит машину и открывает заднюю дверь. Я выбираюсь из салона, он садится обратно и уезжает прочь. За все время парень не проронил ни слова, ни единого звука. Очень впечатляет. Я нахожу кнопку звонка и жму ее, внутри слышится протяжный гудок. Тревор открывает дверь и улыбается, держа одной рукой громадного датского дога за массивный стальной ошейник-удавку. Пес ведет себя довольно дружелюбно, совсем не так, как злобные шавки, страдающие комплексом неполноценности и вынужденные компенсировать его, проявляя излишнюю агрессивность. На его спине можно спокойно катать маленьких детей. Псина тяжело дышит и подпрыгивает от восторга. В нем около пяти футов роста, а веса, должно быть, двенадцать или все тринадцать стоунов. Он очень похож на Гуфи.
– Это Альберт. Он тупой, как пробка, – сообщает Тревор.
Если собаки похожи на своих хозяев, то Тревор и Альберт просто созданы друг для друга. На фоне хозяина дог выглядит не таким огромным.
Тревор приглашает меня в дом. Дом действительно потрясающий. Везде деревянные полы и балки, но не из старой древесины, а из свежей светлой сосны. Все продумано и выполнено с особым вкусом. По всему дому распространяется аромат кокоса, лайма, лимонника и других тайских пряностей. Тревор проводит меня на кухню.
– Это Мэнди, – представляет он свою жену.
Она маленькая и изящная. Опять-таки по сравнению с мужем. Стоя рядом, девушка достает ему только до груди. Мэнди белокура и довольно мила. Их дети, полуторагодовалая дочь и трехгодовалый сын, едят за стойкой треску с Печеными бобами. Малышка сидит на высоком детском стульчике, а Мэнди ее кормит. Это именно то, что необходимо мне сегодня вечером, – уютная обстановка семейной Жизни и домашняя пища.
– Сейчас покушают дети, потом начнем мы. Они и так уже засиделись.
– Ты сам выстроил этот дом?
– Нет. Но если бы я и стал что-то строить сам, – говорит Тревор, – то это обязательно был бы именно он. Его соорудили для одной шведской фирмы, перебравшейся сюда в восьмидесятые. Они построили завод недалеко от города. А эти дома предназначались для высшего руководства. Здесь вдоль дороги еще с дюжину таких.
– Их не так-то легко найти.
– Что ты хочешь от шведов? Для них главное – единение с природой, а не удаленность от окружающего мира.
– И что же потом случилось с заводом? Обанкротился?
– Многие считают, что это была очередная авантюра правительства. Таким образом они пытались создать новые рабочие места, но затея провалилась. Шведы снялись с места, а дома выставили на продажу.
– Зато ты от этого выиграл.
– Это точно.
Тревор с гордостью показывает мне дом. Ему есть чем гордиться, он хороший кормилец, преданный муж и заботливый отец. Жена и детишки его просто обожают. Пока Мэнди укладывает детей спать, парень накрывает обеденный стол у окна.
– Летом мы открываем двери и обедаем прямо на этой крыше. Двери полностью складываются, и получается, как будто здесь вообще нет никаких стен. Да, летом наш дом действительно великолепен.
– Он и сейчас неплохо смотрится.
– Неплохо для бывшего зека и водителя такси, а? – Он хитро подмигивает мне. Я знаю о Треворе абсолютно всю его подноготную.
– Именно так ты и начинал?
– Отмотал срок и откинулся. Мой приятель совершенно бесплатно дал мне машину и работу. Так я и стал водителем.
Вообще не принято задавать вопросы о статье отсидки. Джин сказал бы, что это неэтично. Но я уже знаю, в чем суть.
– Ты же знаешь, я сидел вместе с Морти. Мы не были большими друзьями, но несколько раз наши пути пересекались. Я не очень хорошо его знал, но тогда он как-то избегал людей. Был замкнутым. Впрочем, как и все в тюряге.
– Он говорил, что ему не очень-то нравилась та компания, – соглашаюсь я. – Морти считал их всех отбросами и стукачами, подонками, признавшими свою вину в надежде, что им скостят срок, неудачниками, козлами и наркоманами. Все-таки он сноб, этот мистер Мортимер.
Мы смеемся.
– Вот что я скажу тебе, – продолжаю я, – наш друг может высказываться как истинный тори. Даже голос у него меняется. Он прямо-таки выговаривает каждое слово. В такие минуты ему бы на трибуну. Представь: «Вы, рецидивисты и жалкие карманники, ворующие кошельки у старушек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124