Прочитайте и распишитесь…Дубравин указал на протокол, написанный Белейко.В краже он сознался сразу, с какой-то непонятной легкостью, даже облегчением, как показалось Белейко.Старший лейтенант еще не знал до конца всех обстоятельств дела, а посвятить Бронислава во все нюансы своих новых изысканий у Дубравина просто не было времени.– Это ваш дед? – показал Дубравин преступнику фотографию, взятую у Ольховской.– Да…– Вы удивительно похожи, – сказал майор. – И не только внешне, – добавил он с намеком.– Может быть…– Это ваш фонарик?Майор вынул из ящика стола и положил перед ним изящную вещицу.Впервые за время допроса в глазах преступника что-то дрогнуло. Но ответил от твердо:– Нет, не мой.– Забавно, как вы изволили выразиться ранее. И странно, с какой стати вам не признавать свою вещь?– Повторяю: фонарик я вижу впервые.– Ой ли? Вот показания Ольховского, утверждающего, что владельцем фонарика являетесь вы; все-таки вещь редкая, запоминающаяся. Это – показания граждан, которые вместе с вами были в туристической поездке по Германии. Они подтверждают, что тоже видели у вас этот фонарик. И, наконец, заключение экспертно-криминалистического отдела, где указано, что обнаруженный на стекле фонаря след большого пальца левой руки принадлежит вам. Так чей это фонарик?– Ну, если так… Видимо, я просто забыл. У меня действительно был такой фонарик. Похожий на этот.– Запишем… И куда он девался?– Вот уж чего не помню… Где-то посеял. Может, когда ездили на пикник… Нет, не могу вспомнить.– Пусть будет так. Пока оставим фонарик в покое. Пока… А теперь ответьте на следующий вопрос: за что вы убили Новосад?В кабинете повисла густая, напряженная тишина. Следователь прокуратуры прикусил нижнюю губу – не смог скрыть волнение.Преступник, казалось, не понял вопрос. Он сидел все так же прямо, плотно сжав тонкие губы и крепко сцепив пальцы рук, лежащих на коленях.– Повторяю: за что вы убили актрису Новосад?Дубравин буквально пожирал взглядом по-прежнему невозмутимого преступника.– Я ее не убивал…Взгляд преступника потяжелел. Он подобрался, как перед прыжком, но голос остался ровным и бесстрастным:– Это ваши домыслы. Перстень взял я. Признаю. Виноват. За что и отвечу перед законом. Но это – увольте…– Ответите… Товарищ старший лейтенант, – официально обратился майор к Белейко, – пригласите сюда мужчин, которые стоят в коридоре.Вошедшие – их было четверо – стали у стены.– И вы станьте туда же… – показал Дубравин преступнику.Тот нехотя поднялся и пристроился рядом с мужчинами.– Теперь позовите гражданина Курткина. Он в кабинете майора…Дубравин назвал фамилию, и Белейко поспешил выполнить приказ.В кабинет вошел широкоплечий, приземистый парень с немного растерянным, простодушным лицом.– Вы помогали Маркиным… – майор назвал число, – перевозить мебель?– Ну да, помогал…– Вы утверждаете, что кухонный шкаф заносили в квартиру Маркиных вместе с незнакомым мужчиной, вызвавшимся вам помочь?– Утверждаю.– Он потом спустился в подъезд вместе с вами?– Вроде нет…– Понятно. Посмотрите, пожалуйста, на этих граждан, – показал Дубравин на шеренгу у стены. – Вы никого здесь не узнаете?Парень вначале недоверчиво взглянул на Белейко, который вел протокол допроса, а затем перевел взгляд на мужчин.– Во!Парень радостно ткнул пальцем едва не в грудь преступнику.– Он! Честное слово, это он!– Спасибо. Вы свободны, Курткин.Парень, не отводя глаз от преступника, попятился, затем застенчиво улыбнулся Дубравину и вышел.– И вам спасибо, товарищи, – поблагодарил майор мужчин. – До свидания. Пусть зайдет дежурная, – обратился он к Белейко.Дежурная чинно присела на предложенный стул и принялась протирать очки. Преступник по-прежнему стоял у стены, отрешенно глядя в окно.Майор вынул из папки несколько фотографий и разложил их перед старушкой.– Помните, вы говорили, что в перерыве между телефонными разговорами Новосад и Алифановой из дома вышли три девушки? И одна не была вам знакома?– Еще бы не помнить…– Посмотрите, – показал Дубравин на фотоснимки, – здесь ее случаем нет?Старушка принялась неторопливо перебирать их, что-то пришептывая. Наконец отложила один в сторону и сказала:– Знамо, она.Дубравин не скрывал своего удовлетворения:– Не ошиблись?– Да чтобы я ошиблась!… – загорячилась дежурная.– Хорошо, хорошо, верю. Это, кстати, фотомонтаж…Когда за дежурной закрылась дверь, майор взял снимок-фотомонтаж и показал преступнику.– Вам удивительно идет женская одежда, – сказал Дубравин с иронией. – Что вы теперь нам скажете?Преступник молчал.– Надеюсь, вы понимаете, что отрицать очевидное нет смысла. Чересчур серьезные улики.– Сознаюсь…Преступник растянул свои тонкие злые губы в какой-то странной гримасе, весьма отдаленно похожей на улыбку.– Я… это сделал. Она случайно увидела… перстень. Пригрозила разоблачением. У меня не было иного выхода… Я любил ее, поверьте! Любил… Будь оно все проклято! И прошу вас, хватит на сегодня…За окном уже опускался вечер, но Дубравин не зажигал свет в кабинете – так было уютней. Белейко прихлебывал горячий чай и слушал своего друга.– Знаешь, что меня натолкнуло на эту мысль? Фотография из альбома Алифановой. Там девчата переодеты и загримированы под мужчин. В театральном учат искусству грима досконально, и он, со своей лощеной физиономией, мог применить эти познания в нашем случае, чтобы уйти с места преступления неопознанным. Так и получилось: мы ведь искали мужчину, притом сильного, тренированного, следуя выводам судмедэксперта. А он таким и был – в училище занимался дзю-до, имел первый разряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44