Конец этой истории вышел совершенно ужасным. Новый хозяин использовал избу как сарай для скота и держал там племенного быка. Что там и как там все получилось, никто не видел и не знал, но когда на «ферму» случайно зашел местный староста, то увидел даже не человека, а мешок с костями.
Бык так «потрудился» рогами и копытами над своим хозяином, что его трудно было узнать…
С той поры в жилище Киндея селиться боялись. До самой революции. А когда пошли в стране большие перемены, избу заняли большевики, местная власть. Вот их, супостатов, не брала никакая зараза.
Так они в избе Киндея и обретались под разными вывесками – от первых коммунаров до колхозного сельсовета – пока не пришла вторая война, самая страшная. После нее в деревне не осталось почти никого; даже молодые бабы, потерявшие на фронте мужиков, в конце концов удрали в город, на заводы и фабрики.
Колхоз, понятное дело, развалился (работать было некому), сельсовет упразднили за ненадобностью, и злосчастная изба Киндея снова опустела.
Нужно сказать, что она была сложена не из сосновых бревен, а из дубовых плах. Поэтому годы над ней были просто не властны. Казалось, что ее охраняет сама нечистая сила. Наверное, по этой же причине и старинный колодец возле избы стоял, как новенький, но почему-то был заколочен почерневшими от времени досками.
И вот на тебе, у нехорошей избы появился хозяин. Весьма неприятная и странная личность, это я определил с первого взгляда. Что он здесь делает, в такой глуши?
Этот вопрос я задал и Зосиме, когда тот выпил еще одну рюмаху и немного пришел в себя.
– Баптист он, – коротко ответил Зосима, пряча глаза.
Врет, старый хитрец, подумал я с осуждением. Странно… Раньше мы были друг с другом предельно откровенны.
– Не похоже, – ответил я с деланной задумчивостью.
Я понял, что сегодня вряд ли смогу добиться от Зосимы толковых ответов. Почему он темнит? Чего боится? А боится точно. Надо же – Зосима трус! Это что-то совсем новое.
Насколько я знал, Зосима был эдаким христианским язычником. Он молился и боженьке, что фигурировал на иконостасе, и богам из другой эпохи – тем, что давно забыты людьми, изгнаны в чащи и болота, и представляют лишь узкоспециальный интересе для немногих ученых и исследователей.
И надо сказать, эти странные и непонятные для цивилизованного человека боги ему помогали, как это ни странно. Я имел возможность в этом убедиться – это я-то, прагматик до мозга костей.
А может, это Зосима так мне мозги закомпостировал, что я и впрямь начал верить в леших, домовых, водяных и прочих персонажей славянской мифологии.
Наверное, чтобы дойти до такого состояния, нужно пожить хотя бы год среди дикой (ладно, почти дикой) природы. В конце концов, человеку очень впечатлительному и не такое может привидеться.
Например, летающие тарелки и инопланетные головастики с выпученными глазами, зеленые, как те самые черти, что отплясываю на столе, когда примешь внутрь литра два самогона…
Додумать столь занимательную мысль я не успел. В дверь сильно и требовательно постучали.
Глава 7
«А что вы тут делаете, люди добрые?» Так без слов вопрошала своими маленькими глазками свиная голова, которая нагло влезла в окно, когда простой украинский народ, пустив по кругу баклажку с горилкой, как раз завел разговор о происках нечистой силы, объявившейся на Сорочинской ярмарке.
И как пишет далее гениальный Гоголь «Ужас оковал всех находившихся в хате…» Примерно такое же состояние было и с нами.
У меня в голове как раз вертелись разные истории, почерпнутые из средств массовой информации и сериала «Секретные материалы», что лишь способствовало еще большей возбудимости нервной системы.
Что касается Зосимы, так он вообще сидел, словно на иголках, потому что тема нашей беседы почему-то была ему очень неприятна, и мой добрый друг не знал, как уклониться от моих расспросов, и какими словами позволительно обрисовать создавшуюся в деревеньке ситуацию, чтобы ненароком не разворошить лихо.
Так обычно поступали люди из примитивных племен, не имевших никакого понятия о цивилизации, «правильных» религиозных воззрениях и «добрых» царях и президентах, несущих на своих плечах титанический груз забот о своих подданных. Они никогда не называли главную страшилку племени по имени (а оно имелось); они говорили «Тот, кто живет там-то» или просто «Тот».
И, как теперь доказывает наука, наши древние (или первобытные) пращуры были правы. Всяких там монстров, духов и призраков мы в основном создаем сами, силой своего воображение.
Это так называемые «мыслеформы», которые вполне могут превращаться в нематериальную субстанцию, питающуюся нашими жизненными силами, нашей энергией, – если, конечно, часто о них думать.
То есть, мы сами себя делаем шизофрениками.
Короче говоря, на какое-то время мы оцепенели. Я, например, уже мысленным взором соорудил черноризца, стоящего на пороге с фанатичным огнем в глазах и держащего в руках топор. Привидится же такое!
Ну, а Зосима, чем-то и так здорово напуганный, и вовсе помертвел. Не приключись с ним временного ступора, у меня совсем не было сомнений в том, что он готов был немедля нырнуть под стол.
Первым опомнился, конечно же, я. Мне ли, герою местного эпоса, бояться каких-то барабашек!?
– Кто там? – каркнул я хриплым голосом.
– Мы это, мы! – раздался за дверью дружный возглас.
Фу! Мать твою… Это же надо было поймать такой мандраж… Я смахнул рукой со лба неожиданно выступившую испарину и сказал уже совсем спокойно:
– Заходите. Что вы там топчетесь?
Казалось, что в мое «бунгало» вошли не два человека, а ввалилась целая толпа базарных торговок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102