Притом незаметно. Пьешь, словно квас, а в итоге хмелеешь как от хорошего коньяка.
К столу подошел старик. Он держал в руках деревянное блюдо, на котором лежала румяная и лоснящаяся от горячего жира птичья тушка.
– Отведайте, – сказал старик, поставив блюдо посреди стола.
– Что это? – осторожно спросил Олег.
Он никак не мог избавиться от подозрений. Старик точно был тот самый; его выдавали по молодому блестевшие голубые глаза, которые никак не соответствовали почтенному возрасту.
Но одежда на нем была не такой, как при первой встрече. (Или при первом явлении, подумал с невольным смятением Олег). Старик был одет в безрукавку из заячьего меха, темную рубаха, портки в мелкую полоску и обут в валенки. Обычный деревенский дед.
Ну разве что выправка у него была как у царского лейб-гвардейца. И манера держаться совсем не напоминала деревенскую простоту. Степенное достоинство просматривалось во всех его движениях. Возможно, так выглядел сельский староста в царское время.
– Это тетерка, – объяснил старик. – Утром в ловчие сети попала. А вот хлеб. Угощайтесь без стеснения.
Незваных гостей долго уговаривать не пришлось. У них неожиданно прорезался зверский аппетит. Тем более, что приготовленная как-то по-особому тетерка испускала умопомрачительные запахи.
– Ничего более вкусного есть мне еще не приходилось, – призналась Маргарита, совсем не по интеллигентному облизывая жирные пальцы.
– Что да, то да, – ответил Олег.
Несмотря на определенную расслабленность, которая наступила во время трапезы, он продолжал держаться настороже. Чтобы не стеснять незваных гостей, старик вышел во двор, но его незримое присутствие художник ощущал кожей.
– Нужно будет ему хорошо заплатить, – сказала Маргарита. – Жаль, что у нас нет никакого гостинца.
– Боюсь, что плату он не примет, – хмуро ответил Олег, который уже насытился.
Они съели полтетерки. Птица была большой и весила никак не меньше трех килограмм.
– Тебя что-то тревожит? – спросила Маргарита, пытаясь заглянуть ему в глаза.
– Нет, – поспешней, чем следовало бы, ответил Олег. – Но нам пора уезжать. Зимой быстро темнеет. А в темноте по зимнему лесу сильно не разгонишься.
– Да, пора. Спасибо, дедушка! – обратилась Маргарита к старику. – Все было очень вкусно. Мы ввели вас в разор…
– Не приветить путника – большой грех, – сурово ответил старик.
– Мы уезжаем, – сказал Олег. – А это вам за хлеб-соль. – Он с решительным видом достал из портмоне сто долларов; и поторопился добавить: – Всякий труд должен быть оплачен. Тетерки с неба сами не падают.
На удивление, старик от американских денег не отказался, в отличие от Беляя.
«А ведь я так и не съездил к Беляю, чтобы долг отдать, – с запоздалым раскаянием подумал Олег. – Все некогда… А сейчас зима, и туда можно добраться разве что на вездеходе. Как только станет тепло, и подсохнут дороги, сразу же отправлюсь в Зеньки».
– Ехать не советую, – молвил старик, к чему-то прислушиваясь. – Надвигается буран.
Олег выглянул в окно. Шел четвертый час пополудни, и небо уже начало по вечернему сереть. Но никаких намеков на предстоящий разгул стихии он не заметил. Даже ветра не было. Заснеженные ели за забором казались оплывшими свечами, вставленными в беломраморные подсвечники.
– Думаю, вы ошибаетесь, – ответил Олег. – Но нам и впрямь нужно торопиться. Еще раз большое спасибо вам за вашу доброту.
Старик ничего не ответил, лишь индифферентно пожал плечами – мол, как хотите, вам решать, мое дело предупредить, и направился к выходу; за ним последовали и его незваные гости.
Олег вышел на высокое теремной крыльцо – и едва не задохнулся от сильного порыва ветра, который прилетел невесть откуда и в один миг иссек лицо ледяной крупой. Откуда?!
– Ах! – воскликнула Маргарита, цепляясь за Олега, потому что ветер едва не сбросил ее с крыльца.
Художник поднял голову и увидел, что с севера надвигается черная туча – сажа с ультрамарином, испещренная сизыми мазками снежных вихрей. Она уже была почти над головой.
Но самым поразительным было другое – в ее толстом чреве время от времени возникало свечение, и слышались раскаты грома.
Гроза в феврале! Это было ново и необычно. Художнику захотелось немёдленно взять в руки кисть и написать эскиз, насколько потрясающе эффектным был вид надвигающейся снежной бури, подсвеченный постепенно угасающим солнцем.
Надо запомнить, подумал он, впитывая глазами представший перед ним разгул стихии.
– Так мы едем или нет? – спросила Марго, прижимаясь к нему потеснее.
– Боюсь, старик прав. Через пять-десять минут видимость упадет до нуля. Снежный заряд идет вполне конкретный. Придется остаться, переждать.
– А как мы тогда вернемся? Ведь дорогу точно заметет.
– У нас есть две мобилки, так что связью с внешним миром мы обеспечены. Позвоним, чтобы прислали тягач или вездеход. Недалеко отсюда находится военная часть, у меня там есть хорошие знакомые.
– Ну, если так…
– Надо загнать машину во двор. Иначе потом не откопаем.
Поставив «тойоту» посреди двора, где, по идее, не мог образоваться большой сугроб, Олег вернулся в избу-терем. Маргарита сидели возле печи и, слегка щурясь, смотрела на горящие поленья.
Наверное, старик решил подбросить поверх едва тлеющих угольев сухих дровишек, потому что поднявшийся сильный ветер начал быстро забирать тепло.
Олег сел рядом с ней.
– И чем мы будем заниматься? – дразнящим шепотом спросила Маргарита. – Боюсь, нам придется здесь заночевать…
Словно в подтверждение ее слов ветер с такой силой ударил по терему, что он содрогнулся и закряхтел, как старый дед, которому положили на закорки тяжелый груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91