Тео, по всей видимости, не знает о Вимьере, подумал Эдвард. Теперь это уже в далеком прошлом, и у мужа Тео не было причин вытаскивать на белый свет то, что произошло много лет назад. Но чем тогда вызвана неприязнь Тео по отношению к Сильвестру?
Эдвард уставился на широкую спину графа Стоунриджа, который шел впереди. Этот человек, как это зачастую бывает, понравился ему сразу же, и между ними установилось дружеское взаимопонимание.
Граф вел себя с необыкновенным тактом. Он не задавал Эдварду ненужных вопросов, но и не старался делать вид, что не замечает последствий ранения Эдварда. Он скользнул глазами по пустому рукаву точно так же, как отметил бы цвет глаз или крепко скроенную фигуру молодого Ферфакса.
Когда Эдвард думал о том, каким должен быть муж Тео, он всегда представлял себе человека, похожего на Сильвестра Джилбрайта. Ей вряд ли подошел бы смазливый молокосос. Тео нужен был солидный, серьезный партнер, способный оценить ее прямой характер и обладающий большим жизненным опытом, достаточно волевой, чтобы укротить ее дикие нравы. Короче говоря, такой, как граф Стоунридж. Тем более непонятна неприязнь со стороны Тео, которую она не давала себе труда скрывать.
Тем временем коробейник был надежно скрыт ветвями могучего дуба на противоположной стороне пруда. Когда утки после ухода людей вернулись на воду, он слез на землю. Вот уж не везет так не везет! Еще немного, и его ежедневные утренние бдения были бы вознаграждены, но надо же было вмешаться этому калеке!
Наемник готов был обогнуть пруд и совершить coup de grace2, когда жертва будет мучиться в ловушке. Он мог бы даже воспользоваться ружьем самого графа, и это выглядело бы так, словно он случайно выстрелил в себя во время отчаянных попыток выбраться из ловушки… или, может быть, сознательно прекратил свои страдания в этом уединенном месте. В таком случае никто не стал бы особо докапываться до мотивов.
А затем он возвратился бы в Лондон, чтобы забрать окончательную плату, которая позволила бы ему открыть маленькую таверну в Чипсайде.
Теперь же ему предстоит доложить о своей неудаче. Он уже и так слишком давно пребывает в этой местности, а подготовка «несчастных случаев» требует очень много времени.
За завтраком Сильвестр был сама любезность и показал себя занимательным собеседником. Эдвард привязывался к нему все больше. Стоунридж поделился с ним интересными мыслями о политике и военных действиях, но ни разу не коснулся своего участия в сражениях, хотя его опыт был значительно больше, чем у Эдварда, который не провел на войне и года.
Он не мог быть трусом! Это казалось просто невозможным. Эдвард пытался представить себе человека, который совершил то, что приписывали майору Джилбрайту, но видел другого, который наполнял его рюмку и мягко поощрял его рассказывать о полученной ране и о том, что чувствовал Эдвард в своем теперешнем положении. И эти два образа не совпадали.
Тео почти все время молчала. Она слышала, как Эдвард отвечал Сильвестру, видела, что ему нужно высказать все кому-то, кто мог бы его понять. Родители Эдварда тоже хотели бы услышать его рассказ, но отец хотел слушать только об успехах и доблести сына, а мать только о местах расквартирования, доброте крестьян и вылазках партизан. Ни один из них не мог представить себе истинной картины битвы, всеобщего ужаса, жары, жажды и криков раненых.
Сильвестр и Эдвард в пылу беседы словно забыли о присутствии Тео, но она была только рада этому. В отличие от Эдварда она не заметила, как мало Сильвестр говорил о своей службе в армии. Она думала о том, как мало знала о человеке, который был ее мужем, и как скупо он открывал свой внутренний мир. Сильвестр только вкратце рассказал ей о своем детстве, которое, как она полагала, и создало вокруг него непроницаемую оболочку. Был ли тот коробейник исполнителем воли человека, которому граф причинил зло в прошлом?
Тео поставила на стол пустую чашку и отодвинула стул.
— Прошу извинить, Эдвард, но меня ждут дела. Может быть, твои родители пообедают завтра с нами? Я приглашу маму и сестер, и мы устроим семейный обед, как в былые дни.
— И Рози опять будет просить, чтобы я показал ей свои славные шрамы, — проговорил Эдвард с притворным стоном.
— Ну и дай ей щелчка, как ты всегда делал, — улыбаясь, ответила Тео.
— Это время уже миновало, — смеясь, заметил Эдвард. — Я поговорю с мамой, уверен, что она будет рада.
— Тогда увидимся завтра.
Она направилась к двери, мужчины вежливо встали.
— Тео!
— Стоунридж?
Тео остановилась, взявшись за ручку двери.
— Мне надо кое-что с тобой обсудить. Ты не встретишься со мной через полчаса в библиотеке?
— Если вы этого желаете, сэр.
— Да, желаю.
Когда она закрыла за собой дверь, он снова сел.
— Извините меня, милорд, но… — Эдвард остановился и чуть покраснел.
— Продолжайте, пожалуйста, — проговорил Сильвестр, сделав добрый глоток эля и откидываясь на стуле. Он пристально посмотрел на своего гостя, и лицо его напряглось в ожидании.
— Нет, это не мое дело, — неловко проговорил Эдвард. — Извините меня.
— Но вы пока еще ничего не сказали, и мне не за что вас извинять, — сказал Сильвестр. — Говорите, прошу вас.
— Мне кажется, Тео несчастлива, — выпалил Эдвард. — Я ведь ее очень хорошо знаю.
— Уверен, что лучше, чем я, — спокойно согласился граф.
— Нет… вы не так поняли меня… — У Эдварда запылало лицо.
— То есть вы хотели сказать, что мы оба знаем ее, но каждый по-своему, — проговорил Сильвестр тем же тоном.
Краска на лице молодого человека из бледно-розовой превратилась в пунцовую, и он уткнулся носом в кружку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107