— Вы также не должны более вмешиваться в дела арендаторов, кузина. Они служат одному хозяину — графу Стоунриджу — и должны понимать, что вы им больше не хозяйка. Если вы попытаетесь обойти эти условия, я запрещу вам появляться в имении. Это ясно?
Тео получила ощутимый удар. Она ненавидела этого человека, потому что он имел право так поступать. Она надеялась, что сможет вести дела, находясь в новом доме, а граф будет лишь номинальным хозяином имения.
Она покачала головой и облизнула пересохшие губы.
— Вы не сможете… вы ничего не знаете об этих людях и о земле.
— Я научусь, кузина. А поскольку вы отказали мне в помощи, придется сделать это без вас. — Он повернулся и пошел к двери. — Желаю вам доброй ночи.
Тео осталась сидеть в опустевшей комнате. Она слышала, как закрылась дверь, потом его удаляющиеся шаги. Она добилась своего: граф оставил ее в покос…
Они переедут в ближайшее же время, и между двумя домами не будет ничего, кроме поверхностных контактов. И конечно, никакого приданого, потому что между ними нет прямых родственных связей. Тем более что Эмили уже устроена, а Кларри все ждет своего принца. Но если таковой и сыщется, то вряд ли обратит внимание на такую мелочь, как приданое. Рози еще слишком мала, чтобы интересоваться этими вопросами. Что же до нее самой…
И вновь на ее глаза навернулись слезы. Она не хочет мужа, но хочет Стоунридж! Если она согласится помочь графу ознакомиться с делами имения, может быть, он отменит свой запрет?
Нет, она не уступит шантажу!
Тео откинула простыни, выбралась из постели и поставила пустой поднос на туалетный столик. Перед тем как надеть ночную рубашку, она рассеянно прибрала комнату.
Тео лежала в темноте с открытыми глазами и вслушивалась в знакомые поскрипывания и покряхтывания старого дома, который тоже устраивался на ночь. Уже двенадцать лет Тео знала, что не имеет на него прав. Но одно дело — знать, а другое — столкнуться с этим, да еще при таких обстоятельствах.
Несмотря на усталость, Тео долго не могла уснуть. Она ворочалась до тех пор, пока простыни не закрутились вокруг ее разгоряченного тела, а подушка не стала казаться раскаленным камнем. Она отбросила простыни и попыталась лежать спокойно в надежде, что прохладный ночной ветерок, влетавший через открытое окно, поможет ей расслабиться.
А внизу, у открытого окна библиотеки, стоял и смотрел на омытую лунным светом лужайку граф Стоунридж. Он был доведен до белого каления упрямой, своевольной, избалованной девицей с дурными манерами, которая отказывалась отрешиться от предрассудков и понять наконец, что полезно для нее… и для всех.
Внезапно граф разразился бранью, не сдержав злости и разочарования от ее прямого отказа. Он еще посмотрит, как она будет страдать, пока не объявили истинные условия завещания! Но почему-то эта мысль не принесла ему ожидаемого удовлетворения.
У него был шанс, и он его упустил. Граф почувствовал подступившую к горлу горечь. Какую совершенную месть придумал старый граф! Удивительную месть в трех актах: первый — унизительное вынужденное ухаживание за наглой дикой кошкой, которая никогда не станет примерной женой; затем горечь отказа во втором акте и наконец акт заключи-, тельный: жалкое существование обнищавшего представителя знати в огромном доме, на содержание которого у него нет средств.
Что еще остается ему, обесчещенному солдату и неудачливому наследнику? Общество может пренебречь порочащими слухами, если речь идет о богатом наследнике, уже получившем право им распоряжаться. Но зрелище, которое представлял собой граф, могло вызывать только жалость.
Он озабоченно провел рукой по лицу, но тут же быстро выглянул в окно. Через лужайку в сторону розария проскользнула какая-то фигура. При лунном свете граф разглядел каскад черных как вороново крыло спадающих на спину волос.
Что, черт возьми, она собирается делать в это время? Граф взглянул на часы. Было два часа ночи. Раскрыв пошире окно, Сильвестр влез на подоконник и спрыгнул на клумбу. Он перебежал лужайку и вошел в благоухающий розарий. В ночной тишине громко раздавались его шаги.
Тео услышала их и повернулась. Она схватилась за горло, сердце у нее колотилось от страха.
— Что, скажите на милость, вы здесь делаете? — спро-, сил Сильвестр, подойдя к ней.
В глазах ее был ужас, и граф положил руку ей на плечо жестом, в котором сочетались раздражение и желание успокоить.
— Это вы что тут делаете? — выдохнула Тео, вырываясь. — Вы меня испугали.
— Вы и должны быть испуганной, если убежали из дома в такое время.
— Кроме вас, здесь нет ничего, что могло бы меня напугать, — раздраженно ответила Тео. Сердце у нее начало успокаиваться. — Меня здесь все знают и никто не обидит.
— Надеюсь, что так.
Он снова взял ее за плечо.
— Но все же, куда вы идете?
— А какое вам до этого дело? Вы не запретили мне ходить по саду… или, может быть, я что-то не поняла?
— Вы знаете, у меня никогда раньше не возникало желания принимать жесткие меры по отношению к женщине, — проговорил граф. — Но вы, кузина, нечто из ряда вон выходящее.
Тео в целях безопасности сделала шаг назад. Закутавшись поплотнее в плащ, она глядела на графа, а сердце ее снова бешено застучало. Наконец, набрав воздуху, она сказала то, чего не хотела говорить:
— Я согласна помочь вам в работе по имению, сэр, если вы все еще этого хотите.
— О, какая честь, кузина! — Граф сделал шаг вперед, Тео еще один — назад. — Но не знаю, хочу ли я этого.
Лицо Тео выражало незащищенность и усталость. Это был результат сильных эмоций, шока и других сюрпризов, пережитых ею этим вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107