Это не займет много времени.
Тео стряхнула с себя оцепенение. Она сфокусировала взгляд на бесстрастном лице графа, а затем повернулась к сестре. Голос ее звучал отрешенно, но ровно.
— Нет, благодарю. Я вдруг поняла, что совсем не хочу есть.
Она повернулась и быстро вышла из гостиной.
Отчаянная цыганка! Он вовсе не собирался лишать ее обеда, но, черт возьми, это действительно его дом. Сильвестр вновь наполнил свою рюмку, а леди Илинор спокойно попросила Клариссу вновь позвать Фостера.
— Фостер, вы можете подавать обед немедленно, — сказала она, когда появился дворецкий. — Леди Тео с нами не будет.
— Я надеюсь, она хорошо себя чувствует, миледи? — Фостер выглядел озабоченным.
— Вполне, — заверила его леди Илинор, откладывая в сторону вышивку. — Идемте, лорд Стоунридж.
Сильвестр предложил ей руку и направился вместе с леди Белмонт к обеденному столу.
Глава 6
Пустующее место Тео делало обстановку за обедом неуютной. Леди Илинор изо всех сил старалась, чтобы беседа за столом не затихала, хотя и видела, что это плохо помогает. Граф со своей стороны тоже старался поддерживать разговор, несмотря на полные упрека взгляды своих кузин. Леди Илинор поймала себя на том, что не понимает, почему граф так настойчив в отношении Тео, вопреки ее упорному сопротивлению. Материально выгадывала только Тео. А если она этого не понимает, то почему граф не возьмет свое предложение назад?
Наконец трапеза завершилась, и леди Илинор вздохнула с явным облегчением.
Граф вежливо встал, когда они покидали столовую, а затем с решительным видом взял графинчик с портвейном, две рюмки и последовал за ними. Он пересек холл и, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по лестнице, не замечая, что Фостер удивленно следит за ним.
Его светлость остановился у комнаты Тео с намерением постучаться, но передумал. Эта атака должна быть неожиданной, решил он, и стремительно распахнул дверь.
В комнате стояла полутьма, но он разглядел сидящую у окна Тео.
— Почему вы сидите в темноте? — спросил он, войдя в комнату.
— Поскольку это ваш дом, милорд, вы, вероятно, считаете необязательным стучаться, перед тем как войти, — с горечью проговорила Тео.
— Вовсе нет, — ответил он, выдвигая ногой стул из угла комнаты. — Но я решил, что, если постучусь, вы запрете дверь у меня перед носом.
Он оседлал стул, сев к ней лицом, и положил руки на спинку. Затем ловко наполнил рюмки из графинчика и протянул одну ей:
— Выпейте портвейна, кузина! Тео распрямилась и взяла рюмку.
— Правда, я не уверен, что портвейн полезен на голодный желудок, — заметил Сильвестр, ставя графинчик на пол у своих ног.
— А кто в этом виноват?
— Вы сами, и отлично это знаете. Незачем было злиться. Тео отпила из рюмки. Портвейн действовал успокаивающе и разливался теплом в желудке.
— Вы оскорбили меня, — сказала Тео и кисло добавила: — Впрочем, это уже входит у вас в привычку.
— А вы с начала нашего знакомства при каждой возможности оскорбляете меня. Пора прекратить терзать друг друга подобным образом, Тео!
В комнате наступила тишина. Сильвестр разглядывал кузину поверх рюмки. Она сняла свой костюм, и теперь он лежал смятой грудой в углу комнаты. На Тео не было ничего, кроме рубашки и панталон, волосы свободно спадали на спину. Граф впервые видел их не заплетенными в косу.
Тео, казалось, не была смущена тем, как одета, и хмурилась, погруженная в размышления. Затем она, словно между ними не было никаких стычек, неожиданно произнесла:
— Благодарю вас за портрет.
Это был первый случай, когда Тео вежливо обратилась к нему. Граф заморгал от изумления.
— Это по моему недосмотру портрет не принесли вам раньше.
— Почему? Почему это случилось?!
Тео швырнула пустую рюмку на пол и вскочила на ноги. Рюмка разбилась вдребезги, но Тео этого даже не заметила. Слезы беззвучно катились у нее по щекам, а лицо перекосилось от боли.
— Это несправедливо! Ведь он был молод… и столько значил для меня… А теперь все потеряно… утрачено…
В бурном потоке слов трудно было разобрать, кто был ей больше дорог, отец или дед. Сильвестр в душе сочувствовал ей и понимал, что в данный момент она не замечает его присутствия. Вся ее скорбь излилась слезами, она стояла посреди комнаты, стиснув кулаки.
Граф опомнился, когда Тео чуть не наступила босой ногой на осколки стекла. Вскочив со стула, он подхватил ее и оторвал от пола.
— Стой! Ты порежешь себе ноги…
Тео отбивалась изо всех сил, хотя вряд ли понимала, что происходит. Держа ее на весу, граф направился к окну и уселся там, прижимая Тео к своей груди. Он ощущал тепло ее тела сквозь тонкую рубашку, ее беспокойное трепетание у себя на коленях, и, вопреки желанию, его собственное тело напряглось в ответ.
Наконец она немного успокоилась и хотя все еще рыдала, но сидела смирно, уткнувшись в его грудь. Он гладил ее волосы и нес какую-то чепуху, лишь бы утешить ее.
Граф не заметил, как дверь тихонько отворилась и тут же закрылась. Снаружи стояла леди Илинор. Она была в глубоком раздумье. Она пришла проведать Тео, услышав ее отчаянные рыдания, которые доносились через закрытую дверь, и вовсе не ожидала увидеть то, с чем столкнулась по ту сторону двери.
Да, это она посоветовала графу следовать своему чутью, когда дело касается Тео. Но по-видимому, он понял ее указания слишком буквально. Вероятно, ей следует спасти свою дочь? Леди Илинор спустилась вниз и стала ждать развития событий.
Потихоньку буря стихла, и снова воцарилась тишина. Тео предприняла очередную попытку освободиться из державших ее железных рук, но теперь с ее стороны это уже не была слепая реакция боли и страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107