Открывавшаяся глазам сцена выглядела вполне мирно.
Сент-Саймон снова перевел взгляд на спящую. Из-под одеял и соломы выглядывали только ее золотистые волосы. Как эта необузданная дикарка может надеяться найти путь в английское общество? Как она может ожидать, что некая чопорная корнуолльская семья, пекущаяся больше всего на свете о чистоте рода и своем положении, примет ее с распростертыми объятиями?
Возможно, Тэмсин заблуждалась насчет социального положения своей матери, и ее семья принадлежала к категории деревенского дворянства или сельских сквайров. Тогда у нее было больше надежд добиться их расположения. Но превратить эту незаконнорожденную разбойницу в английскую аристократку?! Это — из области безумных мечтаний. Чтобы добиться такого чуда, мало было шести месяцев, для этого требовалось быть волшебником, а он им не был. Но, напомнил он себе, я ведь и не гарантировал успеха… Дело в том, что Сент-Саймон терпеть не мог проигрывать.
Мрачный, он вернулся к окну и своим наблюдениям за двором. Некоторое время Джулиан глядел на горящие в костре головни и мерцающий свет факелов, трепетавший вокруг игроков, но вдруг заметил позади хлева какую-то темную тень. Он моргнул, надеясь, что это обман зрения, вызванный колеблющимся светом, но тут услышал, как взревел Габриэль. Гигант вскочил на ноги, осыпая противника градом ударов и ловко передвигаясь по мощенному булыжником двору. Откуда ни возьмись, в его руке появилась дубинка и замелькала с невероятной быстротой так, что видна была только дуга, образуемая ее ударами.
Джулиан уже скользнул вниз по приставной лестнице, в руке он держал пистолет, в этот момент и Тэмсин села на своей постели. Глаза ее были широко раскрыты, она напряженно прислушивалась к шуму потасовки внизу.
Трое сопровождающих все еще спали на сене у подножия лестницы. Джулиан начал их нетерпеливо расталкивать, пытаясь разбудить и поднять на ноги, но результатом был только еще более мощный храп и нечленораздельное бормотание. Его нога за что-то зацепилась, и по полу покатился каменный кувшин, очень похожий на тот, который он видел во дворе. Он поднял его и понюхал. К коньяку явно было что-то подмешано: дно покрывал белый, похожий на порошок осадок. Габриэль запретил им пить после ужина, но, по-видимому, какой-то доброжелатель снабдил их пойлом, хорошо сдобренным сонным порошком.
Полковник бросился во двор. Габриэль, окруженный недавними собутыльниками, изо всех сил орудовал дубиной и выкрикивал какой-то кровожадный боевой клич, а те, кто пил с ним, обступали гиганта со всех сторон, и лунный свет бросал блики на сталь.
Джулиан выхватил свою кривую кавалерийскую саблю и прыгнул в самое пекло. Было ясно, что опасность исходила из деревни. Ему удалось различить на земле темную фигуру часового, убитого, по-видимому, тем, кого он сначала принял за тень. Сент-Саймон понял, что то же самое случилось и с часовыми, охранявшими выходы из селения. Но если они пытались и Габриэля свалить с ног тем же снадобьем, что других, то тут противники явно просчитались.
Этот человек был настоящим львом, он все еще ревел и выкрикивал свой боевой клич. В свете факелов глаза его горели красным огнем, и появление Джулиана он встретил яростным воплем, который тот истолковал как приветствие:
— Добро пожаловать на битву!
Под ударами дубинки и сабли нападающие начали отступать, и тут внезапно в эпицентре сражения оказалась Тэмсин. Она схватила горящий смоляной факел и ткнула им в лицо человеку, размахивавшему страшным зазубренным ножом. Он закричал и закрыл лицо руками, а нож его покатился по булыжникам. Тэмсин быстро нагнулась и схватила нож. И тогда враги побежали со двора, преследуемые Габриэлем и Джулианом и разгневанной Хосефой, которая, к изумлению Сент-Саймона, прекрасно использовала в качестве оружия метлу и наносила ею весьма болезненные удары.
— Ну вот и все, — удовлетворенно сказал Габриэль, когда они захлопнули за убежавшими ворота. Он вытер пот со лба и ухмыльнулся:
— Они, наверное, считали, что споили меня допьяна.
Он оглушительно расхохотался, и его мощные плечи затряслись.
— Они не только бренди добавили в вино, — сказал Джулиан. — Вон те трое, — он кивнул в сторону амбара, — уже вышли из игры.
— У Педро на голове шишка величиной с яблоко, — заметила Тэмсин, но он жив. А как насчет тех двоих, что остались в деревне?
— Будем надеяться, что и они не в худшем состоянии, — ответил Джулиан, хмуро глядя на нее. — С факелом ты проделала опасный фокус. Могла поджечь амбар.
— Я старалась действовать осторожно, и результат налицо.
— Да, отдаю тебе должное. И все-таки это было безумием. Тэмсин пожала плечами.
— Иногда приходится пользоваться тем оружием, которое оказывается под рукой.
Джулиан не стал спорить. Он знал, что и сам поступил бы точно так же. Повернувшись к Габриэлю и резко сменив тему, он сказал;
— Лучше бы нам остаться здесь до рассвета, а потом попытаться прорваться.
— Да, — согласился Габриэль. — Остальных двоих мы прихватим, когда будем уходить. А эти пусть сначала протрезвеют. При отступлении следует продемонстрировать им всю нашу силу, хотя сомневаюсь, что они захотят повторить представление. Женщина, приготовь кофе.
Хосефа без единого слова бросила метлу и направилась ко все еще тлевшим углям костра.
— Помоги мне навьючить мулов, — обратился Джулиан к Тэмсин, живо откликнувшейся на его призыв. В свете костра глаза ее сверкали, тело было как натянутая тетива… Словом, обычное состояние после хорошей схватки.
— Надо собраться до того, как начнет светать, — заметил Сент-Саймон озабоченно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137