— У меня тут двое раненых. Можете их взять?
Он уставился на нее, застигнутый врасплох, потом ответил:
— Положите здесь. Мы заберем их, когда сможем.
— Одному из них требуется немедленная помощь, — настаивала Тэмсин, и глаза ее сверкали. — Я вытащила его из пекла не для того, чтобы он умер здесь, в грязи, в двух шагах от хирурга.
— Что здесь происходит?
Рядом с ними остановился спешивший вслед за носилками и распоряжавшийся тем, куда укладывать прибывших раненых, врач в запачканном кровью переднике.
— У меня тут двое раненых, нуждающихся в немедленной помощи, — заявила Тэмсин. — А этот дурак велел мне оставить их здесь умирать.
Хирург замигал и в изумлении уставился на нее.
— А вы кто такая?
— Главнокомандующий знает, кто я такая, — ответила она лукаво. — И, кроме того, я близкий друг полковника лорда Сент-Саймона из шестой бригады. А пока я тут препираюсь с этой деревенщиной, другие раненые умирают, потому что я не могу привезти их к вам. — Она с явным омерзением указала на злополучного санитара и крикнула:
— Помогите им!
Раненых сняли с коня, и хирург осмотрел их.
— Один — ходячий, — объявил он. — Положите его во вторую палатку.
Стрелок с перевязанной челюстью покачал головой, в его глазах металась боль, он делал жесты в сторону своего товарища с такой же убедительностью, как и прежде, когда показывал его Тэмсин.
— Ладно, я о нем позабочусь, — сказал хирург нетерпеливо. — Не могу обещать многого, ногу ему придется ампутировать… Эй, вы, там, принесите-ка носилки, — позвал он двоих пробегавших мимо санитаров.
Раненого положили на носилки. Только увидев, что друга унесли в палатку, и уверовав, что ему помогут, стрелок последовал за санитаром, на прощание с признательностью помахав Тэмсин.
— Похоже на то, Цезарь, — сказала Тэмсин, взлетая в седло, — что у нас есть работа. Знаю, что ты это не очень любишь, но не можем же мы в такой ситуации бить баклуши.
Она пустилась в обратный путь, к Бадахосу, в поисках раненых, которых можно было бы перевезти столь неудобным, но верным способом.
Джулиан Сент-Саймон, чудом оставшийся невредимым, но с головы до пят почерневший от дыма, стоял на центральной площади Бадахоса и считал потери. Он участвовал во взятии города Родриго три месяца назад, и хотя тот штурм был ужасен, он ни в какое сравнение не шел с этой апрельской ночью.
— Слава Богу, малый! — Через площадь к нему бежал Френк Фробишер. — Я видел тебя у бастиона Сан-Хосе, но в этой мясорубке не мог к тебе пробиться.
Капитан потерял шляпу, его мундир был изорван, и кровоточащая рана пересекала щеку — от обожженной брови к углу рта.
— Я оступился, но ничего более страшного со мной не произошло, — сказал Джулиан, похлопывая друга по плечу.
— Тим уже где-то в тылу. Ему в глаз угодил осколок снаряда.
— А Дриборн погиб, — сказал Френк без всякого выражения. — И Джордж Каслтон и… — Он оглядел опустевшую площадь.
Жители Бадахоса скрывались за запертыми дверьми и не показывались победителям. С крепостных стен все еще слышались одиночные выстрелы.
— Люди рассвирепели, — заметил капитан мрачно. — Если лорд разрешит им разгуляться, здесь будет бойня не хуже, чем в Родриго.
— Разрешит, — заверил его Джулиан, усталым жестом потирая затылок. — Они сражались как тигры, они видели, как полегли их товарищи, и теперь хотят отомстить.
Мужчины посмотрели вверх, на небо, где быстро меркли вечерние звезды.
— Если бы Веллингтон перевешал гарнизон Родриго, он спас бы тысячи жизней сегодня, — сказал Джулиан помертвевшим голосом, — французы никогда не стали бы держаться так долго, если бы знали, что потом их ждет смерть.
Френк пожал плечами:
— Ну, это какое-то дикое средневековье, Джулиан, — истреблять побежденный гарнизон.
— А думаешь, в том, что случится здесь, будет много цивилизации? — спросил Сент-Саймон. — Они озвереют, а нам в конце этой оргии придется снова приводить их в человеческое состояние.
Френк ничего не ответил.
Поздним утром французский гарнизон, сопровождаемый конвоем, был отправлен в Эльвас, и войска победителей вошли в город. Они ворвались в Бадахос, от нетерпения застревая в пробоинах, и, как рвущиеся снаряды, разлетелись по улицам. Как будто все пороки, дремавшие дотоле в человеческих душах: ярость, алчность, злоба, страсть, — вырвались на волю и теперь единственной их целью было удовлетворить себя.
Через два часа после того как наступил рассвет, Тэмсин, поставив измученного Цезаря в стойло, добралась до постели в домике сеньоры Браганца.
Она заснула прямо как была — грязная, забрызганная кровью, отказавшись от настойчивого приглашения вдовы поесть и помыться горячей водой. Тэмсин проспала пять часов и проснулась бодрая и освеженная, но с безошибочным ощущением, что происходит нечто страшное. Она выпрыгнула из постели и направилась к окну. Улица внизу была почти безлюдной, если не считать пары крестьян. Они молча стояли, прислонившись к стене, и попыхивали трубками.
Тэмсин спустилась вниз. Не обнаружив сеньоры Браганца, она вышла на улицу, так и не переодевшись. В тихом утреннем воздухе до ее слуха явственно доносились крики, вопли и грохот, внезапно прерываемые звуками труб и барабанов.
Дочь Эль Барона содрогнулась. Ей уже и прежде приходилось слышать подобное.
Сеньора Браганца спешила по улице с бидоном молока. Она обрушила на свою постоялицу поток португальской речи, увела на кухню, усадила и подала ей душистый омлет с измельченным тимьяном и розмарином и кофейник крепкого горького кофе.
Тэмсин ела механически, потом, улыбкой поблагодарив хозяйку, с отсутствующим видом вышла на улицу, не обращая внимания на предложения горячей воды и чистой одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137