Он вжимался в голую землю, но в течение нескольких страшных секунд его можно было разглядеть в лунном свете, потом он исчез в тени за линией пикетов.
Двое замерли, боясь пошевельнуться. Патрульный вернулся и ушел снова. Тэмсин не стала ждать знака полковника. Низко пригнувшись, она стрелой пронеслась через дорогу, ее, крошечная летящая фигурка мелькнула и исчезла в тени.
Сент-Саймон остался один, не задумываясь больше о смысле этой вылазки. Теперь, когда они уже заварили эту кашу, все его силы были направлены на то, чтобы все успешно завершилось. Наступила его очередь, и он выбежал из укрытия, чувствуя, как сабля бьет его по бедру. Нога задела о камень, и Джулиан чуть не споткнулся, ругая себя за неуклюжесть, но в полной форме кавалерийского офицера, со всеми регалиями, ему приходилось труднее, чем его спутникам.
— Сюда, — прошипела Тэмсин, делая ему знаки из темноты, и он упал на землю около них, рядом с поленницей дров.
Лагерь был на удивление тихим для этого времени, хотя до них и доносились приглушенные голоса и редкие взрывы смеха из палаток и хижин.
— Давайте-ка займем позиции. — С этими словами Тэмсин шагнула вперед, но Джулиан схватил ее за руку — пальцы его были сильными, а глаза светились в темноте.
— Порядок такой же, как и раньше.
Она молча подчинилась, и они остались ждать, пока Габриэль, петляя между деревьями, проделал путь до выступавшего горбом полотняного навеса над офицерским нужником и исчез за этим сооружением.
— Теперь ты.
Кажется, англичанин вообразил, что командует здесь он… Но не было времени останавливаться и спорить. Тэмсин метнулась вперед, вся в предвкушении забавы, думая только о мести Корнише. Чтобы совершить это, можно было даже примириться с командирскими манерами английского милорда.
Ровно в одиннадцать часов из хижины появился полковник Корнише со стаканом коньяка в руке. Он остановился и посмотрел на небо, вдыхая свежесть вечернего воздуха. Теперь, когда дождь прекратился, Бадахосу вновь грозила осада. Его отряд был слишком малочисленным, чтобы прийти на помощь осажденным горожанам и гарнизону. Вот если бы он не упустил Фиалку, то мог бы теперь стереть с лица земли несколько партизанских отрядов и составить карту перевалов, которые люди герильи использовали для перехода через горы. Это было бы бесценным вкладом в дело французской армии.
Корнише уже составил план и чуть было не ударил по врагу, что принесло бы ему похвалу и поздравления начальников и почти наверняка продвижение по службе. Тогда бы он, возможно, выбрался из этой забытой Богом страны до того, как начнется лето и все связанные с ним неприятности. Но теперь перехитрившие его англичане, вероятно, уже вытрясли всю ценную информацию из Фиалки.
Пребывая в таком мрачном настроении, полковник Корнише шествовал по лагерю, совершая обычный обход пикетов в суровом молчании, прервать которое не решался никто из подчиненных. Потом он повернулся и направился к нужникам.
— Идет, — тихонько заметил пехотинец, обращаясь к приятелю. — По старику часы можно проверять.
Скабрезный ответ товарища вызвал у обоих приступ хохота: они наблюдали за полковником, откинувшим полотняную занавеску и исчезнувшим из виду.
Он уже собирался комфортабельно расположиться на деревянной перекладине, сооруженной над ямой, когда острие ножа прорвало полотно.
Полковник уставился на него, не вполне понимая, что бы это могло значить. Раздался резкий треск рвущейся ткани, дыра в полотне увеличилась, и в образовавшемся отверстии, к безмерному удивлению француза, появилось личико Фиалки.
— Полковник Корнише, — ее белые зубы блеснули в улыбке, весьма далекой от дружелюбия, а острие ее ножа оказалось прижатым к его горлу, — у нас с вами осталось одно незаконченное дельце… Не кричите, — добавила она тихо, видя, что он пытается собраться с мыслями. — Если вы откроете рот, мой друг вышибет к чертовой бабушке ваши мозги.
Ошеломленный Корнише встретился взглядом с обманчиво бесстрастным взором Габриэля, стоящего за спиной девушки. Сквозь отверстие, прорезанное в полотне, на Корнише было нацелено дуло ружья.
При виде этого призрака полковник чертыхнулся.
— Дьявол! — пробормотал он, отчаянно ощупывая свои спущенные штаны и стараясь не шевелиться, чтобы нож не вонзился ему в горло.
— Не очень приятное ощущение, верно, полковник? — сказала девушка, все еще улыбаясь, но глаза ее были твердыми и холодными, как фиолетовые камни. Нож проколол кожу, и на шее появилась капелька крови, круглая, как бусинка, и стекла вниз, запачкав складки его белого шарфа.
Адамово яблоко Корнише судорожно задвигалось, и кончик ножа скользнул вверх и прижался к мягкой коже под подбородком. Француз уже не пытался привести в порядок свою одежду, по лбу у него катились крупные капли пота.
— Есть старая пословица, полковник. Поступайте с людьми так, как хотите, чтобы поступали с вами, — продолжала Фиалка. — О, еще, припоминаю, говорят о сладости мести.
Кончик ножа очертил круг на его коже.
— Ради Бога, — прошептал он хрипло. — Если вы собираетесь это сделать, не мешкайте.
Она покачала головой, и, увидев выражение ее глаз, он содрогнулся. Но прежде чем Фиалка успела продолжить, вмешался Сент-Саймон. Его слова, полные нетерпения, донеслись откуда-то из темноты.
— Ради Бога, девушка! Ты с ним играешь, как кошка с мышью. Давай покончим с этим и уберемся отсюда.
Онемевший Корнише не сводил глаз с высокого закутанного в плащ англичанина, оттолкнувшего мучительницу и шагнувшего вперед. В правой руке тот держал кавалерийскую саблю.
— Простите меня, Корнише, но мне от вас кое-что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137