— Вы теперь замужняя дама, Данни, но все же мне не нравится столь свободная демонстрация женских прелестей. Будьте любезны, поговорите об этом с вашей новой портнихой.
— Будет сделано, милорд, — пробормотала Даниэль, бросив на Линтона хитроватый взгляд из-под пушистых ресниц.
Дверца экипажа открылась, и молодая графиня, опираясь на поспешно предложенную руку слуги, спустилась на булыжную мостовую и на несколько мгновений задержалась у ступеней парадного входа. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда она, еще будучи сорванцом Данни, впервые входила в этот дом бледной тенью его знатного владельца. Как много с тех пор изменилось! Она носит фамилию Линтон, является полновластной хозяйкой всего этого роскошного особняка. Как, впрочем, и его владельца…
Даниэль поднялась по ступеням к двери, которую в хлынувшем из холла ярком свете с поклоном распахнул перед ней дворецкий.
— Спасибо, Бедфорд. Вас не удивляет, что милорд так быстро успел закончить все свои дела в Дейнсбери?
— Да, миледи.
Бедфорд взглянул через голову хозяйки на нового слугу, который еще не привык к простоте обращения господ и слуг, ставшей в последнее время нормой в доме Линтонов. Затем дворецкий повернулся к двери и отвесил низкий поклон Джастину.
— Вы приятно провели вечер, милорд? — спросил он и еще раз поклонился.
— Спасибо, Бедфорд. Все было как нельзя лучше. Можете отправить прислугу спать.
— Слушаюсь, милорд.
Дворецкий оглянулся и подошел вплотную к графу.
— Вам пришло письмо, милорд, — проговорил он заговорщицким тоном. — Оно лежит на столе в библиотеке.
Джастин бросил на Бедфорда быстрый взгляд и слегка кивнул головой.
От Даниэль не укрылись ни приглушенный голос дворецкого, ни быстрый взгляд Линтона. Но она промолчала и направилась в библиотеку, небрежно бросив через плечо супругу:
— Прежде чем лечь спать, нам неплохо бы выпить по бокалу портвейна.
Джастин поспешил за женой. Даниэль мельком взглянула на лежавшее на серебряном подносе послание и как ни в чем не бывало взяла со стола графин.
— Где ваш бокал, сэр? — спросила она безразличным тоном.
Линтон, уже издали узнавший почерк на конверте, сделал вид, что не заметил письма. Он подошел к Даниэль и взял у нее из рук графин.
— Вы меня очень обяжете, Даниэль, если пойдете в свою спальню и скажете Молли, что она может быть свободна. — Джастин наклонился к жене, и Даниэль почувствовала на шее прикосновение его губ. — Я хотел бы сегодня сам вас раздеть.
— Вы не хотите прочесть письмо, милорд?
Он протянул руки и хотел положить ладони ей на грудь, но Даниэль тут же отстранилась:
— Оно очень срочное, не так ли? Недаром же курьер принес его так поздно.
Джастин вздохнул. Острый глаз Даниэль редко ошибался.
— Распечатайте конверт и прочтите письмо сами, Даниэль, — сказал он со вздохом, — если вы так уж хотите знать содержание.
Джастин взял со стола конверт и протянул жене вместе с серебряным ножичком для разрезания бумаги. Угрызений совести Линтон не чувствовал, поскольку автором письма была Маргарет Мейнеринг, о существовании которой Даниэль прекрасно знала. Это была старая история, закончившаяся задолго до их женитьбы.
Но Даниэль отрицательно покачала головой:
— У меня нет никакого желания читать вашу личную переписку, Джастин. Лучше обменяемся секретами завтра утром. Я расскажу вам, как ужасно оскорбила вашу матушку, а вы всю правду о той женщине, которая присылает вам по ночам загадочные письма. Заметьте, что вы сейчас должны находиться в отъезде и вернуться не раньше чем через неделю. И все же письмо принесли. Согласитесь, что это выглядит по меньшей мере странным?
— Согласен, дорогая. А теперь не будете ли вы так добры отпустить Молли?
— Может, вы разрешите мне заодно отпустить и Питершама? Я ведь тоже хотела бы сама развернуть предназначенный на сегодня подарок.
«Несмотря на свои вечные причуды, она, без сомнения, очаровательна», — подумал Джастин. Наполовину — Данни, наполовину — Даниэль. Сорванец под маской элегантности. Горячая кровь и чувственное тело под благопристойной, хотя и не всегда, одеждой. Наверное, поэтому он и хотел свою жену так, как до того не желал ни одной женщины в мире. Линтон посмотрел на Даниэль и сказал тоном приказа:
— Идите. Я задержусь на пять минут.
Она весело рассмеялась и, шелестя юбками, выскользнула из библиотеки. Даниэль была довольна: женщина, пишущая фиолетовыми чернилами письма ее мужу, очевидно, не представляла угрозы счастью графини Линтон.
— Вы можете ложиться спать, Молли, — пропела Даниэль, входя и закрывая за собой дверь Голубой комнаты.
Первоначально Джастин хотел поселить супругу в бывших апартаментах старой графини, но это предложение было решительно и с возмущением отвергнуто. Даниэль не могла согласиться, чтобы она и муж спали в противоположных концах дома. Линтон, в душе очень довольный подобным бунтом, распорядился перевести свою спальню в комнату, смежную с Голубой, которую немедленно перекрасили в белый и золотой цвета. Поблизости расположилась и маленькая личная гостиная молодой графини. Однако она редко ею пользовалась, предпочитая проводить свободное время за чтением какой-нибудь книги в кабинете супруга. Питершам скоро привык к присутствию в кабинете молодой хозяйки и почти не обращал внимания на вечно открытую дверь между спальнями супругов, когда приносил Линтону его вечерний костюм. Его уже не шокировало и то, что в самый ответственный момент завязывания галстука на шее графа на пороге непременно появлялась фигурка хозяйки. Ее, по-видимому, очень забавлял этот процесс…
Молли преспокойно дремала в обитом парчой кресле у догоравшего камина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171