— заинтересованно спросила Даниэль, жадно втягивая носом соблазнительный аромат. Она слезла с повозки и присоединилась к сидевшим вокруг костра. Тони тут же преподнес ей чудесный кусок жареного мяса.
— Вы не ответили мне, Джулиан, кто же все-таки обучил вас кулинарному искусству?
— Джон из Дейнсбери. Он был настоящим кудесником как в обращении с лошадьми, так и в приготовлении разных вкусных вещей. Меня — тогда еще совсем мальчишку — Джон за что-то очень любил и обучил всему,
что сам умел. В том числе готовить кроличье жаркое.
Даниэль с пониманием кивнула головой, соскабливая остатки жаркого со дна глиняной чашки. О том, где удалось раздобыть эти чашки, котелок и всякую прочую кухонную утварь, она не стала спрашивать. Покончив наконец с трапезой и опрокинувшись на спину, графиня Линтон с блаженным ощущением сытости разлеглась на моховом ковре, а ее друзья незаметно переглянулись и удовлетворенно кивнули друг другу.
— А как семья? — спросила Даниэль. — Они сумели хоть чуть-чуть отдохнуть?
— Графиня очень здравомыслящая женщина, — приглушенным голосом ответил Тони. — Она, конечно, волнуется за своего мужа, но главное для нее — дети.
И Тони чуть заметно кивнул в сторону мадам де Вир, баюкающей своих крошек.
Даниэль промолчала. Она тоже очень боялась за жизнь супруга, но покинула своего ребенка. Их ребенка… Конечно, ее сыну не угрожала физическая расправа, однако она пошла на риск сделать его сиротой. А что еще ей оставалось делать в сложившейся ситуации? В отличие от графини де Вир Даниэль не ощущала себя только матерью. Даже если семена материнства были посеяны в ее душе от рождения, их не поливали, не растили, о них не заботились… Сейчас она размышляла об этом и о своем будущем, об опасностях, которым себя подвергала, и старалась подавить растущий в душе панический страх при мысли о том, как ее последние поступки могут отразиться на судьбе сына и мужа…
Глава 21
— Успокойся, Ники! Твоя мама скоро вернется!
Даниэль стояла на пристани в Мервенуэе рядом с мадам Марч, держа на руках сына. Еще один шаг, и она очутится на палубе «Девушки из мечты», готовой ко второму плаванию к неприятельским берегам. Да, теперь Даниэль де Сан-Варенн ступит на землю своей родины как враг и шпион и будет бороться против нового режима, оказавшегося такой же тиранией, как и власть короля Людовика XVI. Даниэль одинаково плохо относилась как к бывшей, так и к нынешней власти во Франции. Но жертвы новой тирании не были для нее недавними тиранами: для Даниэль, повзрослевшей и поумневшей, это были в первую очередь несчастные, попавшие в страшную беду соотечественники. И Даниэль считала своим долгом помогать им по мере своих сил.
Капитан Джек дал команду к отплытию. Даниэль в последний раз поцеловала сына и передала его мадам Марч.
— Пусть все у вас будет хорошо, бабушка, — с болью в голосе сказала она. — Джастин возвратится в мое отсутствие, а нас ждите к началу сентября.
Графиня Марч взяла на руки правнука и горячо поцеловала на прощание свою внучку. Протестовать против ее отъезда было бессмысленно. Оставалось только молиться о скорейшем и благополучном возвращении домой супруга Даниэль, а затем и всей ее группы — тех пяти человек, которые сейчас стояли на палубе яхты и, отчаянно махая руками, посылали ей прощальные приветы. «Девушка из мечты» все дальше отходила от берега, пока совсем не скрылась за мысом…
…Высадившись на побережье Бретани, Даниэль с друзьями без всякого труда нашли своих лошадей и подводы. Там же их встретили несколько человек из следующей группы эмигрантов, подготовленной графом де Виром. Они самостоятельно добрались до далеких северных берегов Франции. На одном из утесов немедленно был разведен сигнальный костер. С яхты спустили шлюпки, доставившие беглецов на борт, после чего «Девушка из мечты» развернулась и взяла курс к берегам Корнуолла.
Путешествие до Парижа обошлось без приключений. Как и в прошлый раз, обе подводы остановились на площади ле Галль. Все пятеро были одеты как санкюлоты — в грязные рубахи, обрезанные снизу бриджи и деревянные башмаки. Даниэль снова смешалась с толпой, надеясь побольше разузнать о происходящих в столице событиях. Джулиан и Уэстмор занялись поисками Эстэфа. Тони же направился к графу де Виру.
Даниэль сразу же отметила, что волнений на улицах Парижа стало еще больше. Новости сыпались на нее со всех сторон. Казалось, что парижане уже потеряли способность сдерживаться и окончательно распустили языки.
Вечером она незаметно пробралась в одну из таверн на памятной Фобур Сент-Оноре. Там только что распечатали очередной бочонок вина, и все посетители расселись по лавкам вдоль длинного стола. Даниэль не мешкая подсела с краю.
Это была судьбоносная для страны ночь на 9 августа. Национальное собрание наконец оказалось в руках мятежных республиканцев. Каждую минуту в таверну входили все новые люди и приносили новость за новостью. Даниэль внимательно слушала, нервно постукивая по полу каблучками. Напряжение все возрастало. Неожиданно кто-то крикнул: «Граждане! На Тюильри!» Клич был подхвачен десятками глоток, и все бросились на улицу. Даниэль последовала за ними, и ее звонкий голосок присоединился к общему хору, певшему какую-то революционную песню. Толпа вывалилась на центральную улицу и присоединилась к многотысячной массе людей, двигавшейся в сторону Тюильрийского дворца. Цель у всех была одна: уничтожить королевский гарнизон и захватить монарха.
Пока король прятался во дворце, взбунтовавшаяся толпа убивала защищавших Тюильри швейцарских гвардейцев, которым слишком поздно предложили сложить оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171