Линтон старался говорить легко и непринужденно, и маркиз не заметил его волнения.
Когда Томас тронул коляску, та спокойно покатилась через площадь, но граф выхватил у кучера вожжи и, взмахнув бичом, погнал лошадей рысью. У подъезда своего дома Джастин спрыгнул на землю и поспешно дернул за шнурок звонка. Швейцар открыл дверь, и граф быстрым шагом прошел в холл, где его уже ожидал дворецкий.
— Что случилось, Бедфорд?
— Ее светлость оставила вам записку, милорд, и уехала куда-то с тремя французами.
Взяв записку, Линтон прошел в библиотеку. Сердце у него тревожно билось. Когда же граф прочитал послание Даниэль, его охватила ярость, перемешанная с паникой, чего с ним раньше никогда не случалось. Господи, его жена на пятом месяце беременности, одна, без всякого сопровождения, поехала в Ньюгейт! В эту сточную яму, средоточие разврата и преступности! До такого надо было додуматься! Кроме того, Даниэль нарушила свое слово, которому он свято верил. То, что этот обман был не намеренный и Даниэль с помощью слуг искала его по всему городу, для Джастина уже не имело значения. Она нарушила слово! Преступила его запрет, которому должна была беспрекословно повиноваться!
С бледным как мел лицом Джастин вызвал Бедфорда и приказал немедленно подать к подъезду коляску. Не прошло и пяти минут, как лошади уже стояли у ступеней. На козлах сидел Томас и ожидал распоряжений.
— В Ньюгейт! — отрывисто приказал Линтон.
Томас, не привыкший видеть хозяина в таком состоянии, с удивлением обернулся: в этот район Лондона мало кто решался ездить. Граф кивком головы подтвердил приказание, и верный слуга тронул поводья, думая о том, что причиной поездки, несомненно, стала очередная выходка графини. Только она могла привести его светлость в состояние подобного бешенства. Но какой черт понес ее в Ньюгейт?!
Коляска Линтона остановилась у тюрьмы. Экипаж, на котором приехала Даниэль, продолжал стоять на том же месте у ворот. Двое мужчин и женщина отчаянно старались удержать волнующихся лошадей. Это им плохо удавалось. Малькольма же нигде не было видно. Чуть поодаль столпились несколько зевак, пытавшихся давать советы, но не трогавшихся с места, чтобы помочь.
Линтон спрыгнул на землю.
— Попытайтесь их усмирить, — кивнул он Томасу на бивших копытами и мотавших головами лошадей. — Я сейчас пришлю Малькольма.
— Разрешите мне, милорд, — раздался высокий голосок из толпы зевак.
Линтон обернулся и увидел рядом с собой худенького мальчишку в лохмотьях. Он умоляюще смотрел на графа:
— Я очень хорошо умею обращаться с лошадьми, милорд. Позвольте, прошу вас!
Бросившись к экипажу, мальчишка обежал его и, остановившись под самыми головами передних лошадей, стал как-то по-особенному щелкать языком. К общему удивлению, животные навострили уши и тут же успокоились.
— Все будет в порядке, милорд, — сказал Томас. — Парнишка, как видно, хорошо знает это дело. Если эти черти опять начнут бунтовать, то вдвоем мы с ними управимся.
Джастин пошел к воротам, которые на этот раз сразу же открылись настежь. Видимо, утренние события убедили охрану, что к гербу Линтонов на дверцах экипажей надлежит относиться с почтением. А уж к их владельцам, включая исчезнувшую за решеткой женской камеры благородную даму, тем более.
— Вам, верно, нужно в женскую половину? — услужливо спросил один из охранников, увидевший, что граф в нерешительности остановился посреди двора. — Это вон там. Впрочем, ваш нос безошибочно укажет дорогу.
Охранник ткнул большим пальцем налево и рассмеялся. Джастин бросил ему шиллинг и пошел в указанном направлении…
— Отоприте дверь, — уже в третий раз повторила Даниэль, внутренне содрогаясь от страха. — Я не могу тратить целый день на столь утомительное дело.
При этом она подумала, что дело может оказаться не просто утомительным. Начальник тюрьмы посмотрел на молодую графиню с благоговейным страхом и приказал тюремщику открыть дверь камеры.
Даниэль шагнула в темную зловонную клеть, сжимая правой рукой лежавший в кармане пистолет. Дверь с лязгом закрылась за спиной, и она почувствовала себя пленницей Ньюгейтской тюрьмы. Такой же, как эти похожие на одичавших животных женщины, которые хватали ее за одежду и жалобно о чем-то просили. Даниэль подумала, что, пока рядом, хотя уже и с противоположной стороны решетки, находятся Малькольм, начальник тюрьмы и его помощник, ей ничто не угрожает. Но что произойдет через несколько мгновений, когда придется смешаться с толпой полубезумных женщин, многие из которых физически выглядели гораздо сильнее Данни и были значительно выше ростом? И как среди них отыскать поступившую утром двенадцатилетнюю девочку?
— Дайте мне пройти, — приказала Даниэль. — А если поможете найти девочку по имени Бриджит Робертс, я обещаю вас вознаградить.
— Чем, миледи? — раздался голос из темноты, и чья-то грязная рука попыталась схватить ее за кружевной воротничок у самого горла.
— Гинеями, — ответила Даниэль, резко отбросив дерзкую руку.
Омерзительное зловоние и грязь были повсюду; Даниэль чувствовала, что вот-вот начнет задыхаться. И вдруг под сердцем у нее шевельнулось что-то живое. Ребенок! Ее ребенок впервые дал о себе знать здесь, в этой отвратительной клоаке. Данни вдруг подумала о том, что сейчас спасает чье-то чужое дитя, ставя под угрозу жизнь собственного. Ее ребенка… Ребенка Линтона.
— Прочь с дороги! — крикнула она.
Тянувшиеся к ней существа, лишь отдаленно напоминавшие женщин, сразу отступили назад, открыв узкий проход. Даниэль воспользовалась этим и быстро пошла вперед. Толпа за ее спиной вновь сомкнулась, загородив решетку и стоявших за ней трех мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171