В толпе хихикнули.
— Пойдем, дорогая. — Руперт повернулся к Октавии и взял ее за руку.
— Ты так пренебрежительно с ней обошелся, — пробормотала Октавия, когда они дожидались экипажа. — Разве можно было так говорить?
— Дама становится слишком утомительной. — В словах Руперта прозвучали раздражение и безразличие.
— И, видимо, больше ненужной? — предположила Октавия.
Несмотря на свою антипатию к Маргарет Дрейтон, в поступке Руперта ее что-то покоробило.
Однажды и она станет Руперту ненужной.
— Может быть, и ненужной, — улыбнулся он.
— Значит, твой план готов?
— Больше того, дорогая. В действии.
Октавия поправила складки наброшенного на плечи бархатного плаща. Она по-прежнему не имела представления, что собирается сделать Руперт с Гектором и Дирком.
— А как твои успехи? — Взгляд стал пристальным. Октавии не хотелось отвечать.
— Ваш экипаж, лорд Руперт! — Слова дворецкого нарушили повисшее молчание.
— Так что же с успехами? — Вопрос был повторен, когда оба устроились в коляске. — У тебя есть мне что-нибудь сказать?
— Кажется, я нашла кольцо — во внутреннем кармане жилета.
— Во внутреннем? Неудобно. — Лицо Руперта никак не отразило нахлынувшее ликование. Он был уверен, что Филипп постоянно носит семейную реликвию. Но то, что Октавия до сих пор не могла обнаружить кольцо, вызывало беспокойство.
— Очень. Придется заставить его снять жилет.
— При определенных обстоятельствах это будет нетрудно сделать. — Голос стал суше песков Сахары, а нахлынувшие вновь видения никак не изменили его спокойного выражения.
— Нетрудно, — согласилась Октавия, нервно постукивая пальцами по колену. — Он бьет жену.
— Так поступают многие мужчины.
— Это не та тема, о которой можно судить с таким легкомыслием, — возмутилась девушка.
— Я и не думал показаться легкомысленным, — стал защищаться Руперт. — Просто меня нисколько не удивляет, что Филипп плохо обращается с женой. Поразило бы, если бы оказалось по-другому. — В темноте коляски Октавия не видела его лица, но различила в голосе едкое презрение.
— Ты его хорошо изучил.
— Почти так же хорошо, как себя.
— Ты его давно знаешь?
— Так же давно, как себя.
Октавия в недоумении нахмурилась и откинулась на спинку сиденья. Муж говорил загадками.
— Но он тебя вовсе не знает.
— Думает, что не знает. — Руперт посмотрел в окно. — Учти, он вовсе не глуп и с тобой, как с женой, обращаться не станет.
— Премного благодарна! — насмешливо воскликнула Октавия. — Но откуда мне это знать?
— У него для этого просто не будет причин. К тому же от него ты будешь возвращаться ко мне. И хоть он и считает, что наши отношения непрочны, все же понимает, что ты под защитой. Филипп никогда не станет связываться с равным, не говоря уже о человеке, превосходящем его в силе и мужестве.
Спокойные рассуждения Руперта обижали и раздражали. Решение пришло само собой: она не скажет о завтрашнем свидании. Руперт не рассказывает о своих планах. Почему же она должна рапортовать ему, как солдат командиру? Ведь он считает, что она должна исполнить роль шлюхи.
Пусть так и будет. Она исполнит эту роль, а потом опустит кольцо в его ладонь, и он никогда не узнает, какой ценой ей это далось.
Глава 16
Коляска подкатила к Довер-стрит. В дом Октавия вошла мрачная, опустошенная и обессиленная.
— Я иду спать.
Руперт передал ее плащ Гриффину.
— Отпусти Нелл, как только она расшнурует корсет.
— Я очень устала.
— И тем не менее… — улыбнулся он. Впервые ей захотелось воспротивиться обаянию его улыбки, ласкающим, обволакивающим ноткам в голосе. Усталость возникла в душе, а не в теле, тем труднее от нее было избавиться. С минуту она колебалась, затем повернулась и направилась к лестнице. Нельзя же спорить в вестибюле, когда рядом Гриффин. Но если Руперт заявится к ней в спальню, она прогонит его прочь.
— Принеси мне коньяк, Гриффин. — И Руперт прошел в библиотеку.
Через несколько минут туда с подносом проследовал слуга.
— Это все, милорд?
— Спасибо. Можешь запирать дом. — Руперт пригубил коньяк. Вечер выдался длинным и утомительным. Коньяк опалил горло и вызвал внутри жгучий, но успокаивающий вихрь.
Октавия, должно быть, снова оказавшись в объятиях Филиппа, обнаружила спрятанное на его теле кольцо. А скоро близнец познает ее великолепное тело во всем потаенном богатстве — станет ласкать снаружи, проникнет внутрь.
Фейерверком хрустальных осколков и коньячных брызг бокал разлетелся в камине.
Нет, он не сделает из нее проститутку. А ведь именно это он и собирался сделать. Для этого лишил девственности. И нечего притворяться, что все обстоит иначе.
Не имеет значения, что Октавия согласилась сыграть в его игру добровольно. Девушка не представляла, на что идет.
Признав то, что так старательно пытался скрыть от себя в течение нескольких недель, Руперт почувствовал величайшее спокойствие. Придется придумать другой план. Может быть, грабеж?
Он усмехнулся, но план не показался ему невыполнимым. Руперт не полагался целиком и полностью на Морриса и в поисках возможной жертвы сам держал ухо востро. В светских салонах Лондона он прислушивался, не пожелает ли какой-нибудь богатый глупец прогуляться по пустоши, где Руперт готов был его с радостью встретить. Может быть, так пересекутся их дорожки с братом?
Вместо того чтобы отправиться к Филиппу в постель, Октавия послужит наживкой, чтобы выманить его в пустошь А там уж будет ждать его Руперт.
Мысль блестящая! Теперь оставалось все как следует обдумать и составить план А сейчас наверху его встретит Октавия Жена стояла у кровати и с отвращением смотрела на ее изголовье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110