— Нет, он вообще не говорил со мной с того вечера в опере. Я даже не знаю, где он провел прошлую ночь. Михаэль не пришел ко мне, а месье Брион сказал, что он уехал утром на рассвете. — Она снова вскочила на
ноги. — Мы можем провести вместе целую ночь.
— Но Брион узнает, что тебя не было дома, .
— Ах, мы с Брионом заодно, — сказала она, кивая головой. — Ты должен знать, что я обзавожусь союзниками.
Взгляд его стал острым.
— Объясни.
Она кратко поведала ему о своем молчаливом союзе с мажордомом.
— Я становлюсь мастером политических интриг, милорд, — закончила она, снова кивая головой.
Он не мог не усмехнуться ее проделкам, но одновременно не таил своего восхищения. Корделия была еще очень юна, но в скором времени обещала стать весьма опытной придворной дамой.
— Приходи ко мне в полночь, — сказал он, скрывая под внешней небрежностью охватившее его желание.
Эту ночь он собирался сделать такой, чтобы Корделия запомнила ее до конца своей жизни.
— Не знаю, смогу ли я вынести такое ожидание, — произнесла Корделия севшим от волнения голосом. — Как же мне дотерпеть до полуночи? Ведь сейчас только одиннадцать часов.
— Скоро ты поймешь, моя милая, что у ожидания есть свои прелести, — ответил он. Глаза его горели золотым пламенев, в них ясно читалось обещание счастья. — Но нам надо обсудить другие проблемы. Если ты покинешь Михаэля в моем обществе, то будешь обречена на жизнь в изгнании О таком скандале будут знать все европейские дворы, и мы станем при них нежеланными лицами. Вдобавок над тобой будет все время висеть угроза преследования со стороны твоего мужа. Ты готова ко всему этому, Корделия?
— Да, разумеется. Но ведь мы можем жить как частные лица, разве нет? Жить как обычные граждане в твоем поместье или где-нибудь еще Ведь у тебя же есть поместье в Англии?
— Да, конечно. Но, я надеюсь, ты представляешь себе, что это будет за жизнь…
— О, конечно, представляю, — страстно прервала его она. — Жизнь с тобой, в любви и согласии. Только мы двое, и никого больше. Я и мечтать не могу о чем-нибудь более желанном.
Больше всего на свете он хотел бы согласиться с ней, но должен был за двоих думать о реалиях жизни. Страстная любовь не длится без конца. И как он может быть уверен в том, что увлеченность Корделии сможет пережить годы и годы их , совместной жизни?
— Моя милая, ты должна хорошенько все взвесить, — помрачнев, произнес он. — Тебе ведь только шестнадцать лет. Жизнь в позорном изгнании, в английской глуши может очень быстро наскучить. Если у нас появятся дети, у них не будет никаких прав. Ты подумала об этом?
— Нет, не подумала. — Она нахмурилась, сияние в ее взоре погасло. — Но ведь мы будем их любить…
— Маленьким этого хватит, но они будут обречены носить груз своего происхождения всю жизнь. Подумай об этом, Корд ел и я.
— Тогда, возможно, нам не надо заводить детей, — предположила она. — Нам хватит и твоих племянниц, разве не так? Не можем же мы оставить их с Михаэлем.
Она выпалила первое, что пришло ей в голову. Все это настолько неожиданно обрушилось на голову Корделии, что у нее не было возможности обдумать все варианты — так полно поглотила ее любовь. Но разумеется, дети тоже были частью любви, ее будущим.
У Лео, наоборот, было очень много времени для размышлений. Он взял ее за руку.
— Нет, я не могу оставить их Михаэлю. Не представляю себе, что я готов для этого сделать. Они дети Эльвиры, и я несу ответственность за них.
— Да, конечно, я все понимаю, — нетерпеливо произнесла она. — Ведь именно это я и хочу сказать…
— Послушай, Корделия, — он взял в руки и вторую ее ладонь, — похитить у мужа жену — это одно дело. Михаэль может дать тебе развод, чтобы стать свободным и взять себе другую жену. Это вполне вероятно. Но похищение детей является уголовным преступлением и карается смертью. По доброй воле Михаэль никогда не отдаст своих детей.
— Тогда нам останется сбежать куда-нибудь на край света и взять себе другие имена, — просто сказала она.
Лео замолчал, хмуро глядя на пол, машинально отметив на толстом слое пыли цепочку тонких следов. Вероятно, их оставила мышь. Корделия, почувствовав неловкость от наступившего продолжительного молчания-, глубоко вздохнула и сказала:
— Ты больше не хочешь увезти меня, Лео? Может быть, ты обдумаешь все еще раз? Я пойму, не беспокойся. Девочки — это твоя кровь и плоть. И в первую очередь нам надо думать о них.
— Нет, я не изменил своего мнения, — поднимая голову, ответил он. — Я только хотел объяснить тебе, как все это сложно. Я ведь не волшебник из сказки, дорогая. И у меня нет волшебной палочки.
— Понимаю, — сдавленным голосом произнесла она.
— Ты ведь не можешь возвратиться в Вену…
— Нет, конечно, не могу! — воскликнула она. — Мой дядя тут же отправит меня обратно к Михаэлю.
— Как я уже и говорил, — подавленно продолжал он, — ты не можешь вернуться в Вену. Если я раздобуду для тебя паспорт, то, возможно, ты сможешь отправиться инкогнито в Англию. Моя сестра и ее муж приютят тебя.
Его лицо при этих словах стало еще более хмурым. Лиззи была пылким созданием с головой, полной романтических образов. Она всем сердцем и душой приняла бы участие в таком приключении, но ее муж Френсис вряд ли разделил бы ее энтузиазм. Ему едва ли окажется по душе идея скрывав под крышей своего дома супружескую неверность, особенно если сбежавшую жену разъяренный муж преследует по всему континенту. Корделия, крестница императрицы и жена князя, была, в отличие от него, далеко не простая обывательница.
— А ты разве не будешь со мной? — робко спросила она.
— Не сразу. Будет слишком много подозрений, если мы исчезнем одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118