— А что собой представляет гувернантка? — Голос Матильды, как всегда, успокоил Корделию. В конце концов, она не кисейная барышня, чтобы развалиться на куски после одной брачной ночи. В ее новой жизни будет много всего, а не только унылые супружеские ласки. Стоит подумать об этом вечером, когда, возможно, все повторится. Она пожала плечами и выбросила из головы неприятные мысли. Не следует позволить страху перед ночью затмить собой радости дня.
Матильда повернулась от гардероба, где она выбирала платье.
— Высохшая старая дева, как я поняла со слов экономки. Держится особняком, считает себя слишком благородной для общества других слуг. Какая-то дальняя родственница князя.
— А дети? — Ноги Корделии вдруг подкосились, и, чтобы не упасть, она села на край кровати.
— Они почти не показываются. Гувернантка держит их всегда при себе.
Матильда подошла к кровати, держа в руках домашний халат. Корделия набросила на себя свежую рубашку.
— А что, князь много времени уделяет детям?
Матильда нагнулась, поднимая с пола замаранную кровью ночную рубашку, сброшенную Корделией.
— Едва видит их. Но все порядки в детской устанавливает именно он. Их гувернантка, ее зовут мадам де Неври, трепещет перед ним. По крайней мере по словам экономки. — Она бросила острый взгляд на Корделию. — В этом доме витает страх. Все они боятся князя.
— У них есть для этого основания, как мне кажется, — сказала Корделия и нахмурилась. — Интересно, почему виконт не сказал мне этого, когда я спрашивала его о своем муже. Я дала ему понять, что хочу знать все, даже самое плохое.
— Вероятно, он просто не в курсе. У человека может быть одно лицо для внешнего мира и совсем другое — для своих домашних. И надо жить в доме, чтобы почувствовать его дух.
— Да, но сестра Лео — Эльвира? Она жила здесь, она должна была знать. Неужели она ему ничего не говорила?
— Как мы можем знать? — Матильда покачала головой, не желая продолжать эту тему. — Нам следует позаботиться о собственных проблемах.
Корделия всегда непоколебимо верила в способность Матильды справляться с любыми трудностями. Хотя она не всегда знала, как это у нее получается, но ей еще не приходи-, лось сталкиваться с ситуацией, которая поставила бы старую няню в тупик. Эта мысль придала Корделии новые силы и энергию.
— Я приму ванну, оденусь и первым делом побываю в детской. Что мне лучше надеть, как тебе кажется? Наверное, что-нибудь веселое и яркое. Я хочу, чтобы девочки восприняли меня как веселого человека, а не как зануду.
Матильда не могла сдержать улыбки при мысли, что кто-то может счесть Корделию занудой.
Корделия погрузилась в горячую воду со стоном облегчения. Матильда разбросала по поверхности воды засушенные ароматные травы и опорожнила в ванну душистое содержимое небольшой склянки. Корделия сразу же почувствовала, как унялась боль в ее изломанном теле. Она опустила голову на медный край ванны и закрыла глаза, вдыхая нежный, возвращающий ее к жизни аромат трав.
Матильда поставила поднос с завтраком на табуретку рядом с ванной, и вскоре Корделия стала отламывать кусочки бриоши, класть их в рот и запивать горячим дымящимся шоколадом. Ее прирожденный оптимизм в конце концов победил все еще витавший над ней ужас ночи. Самое худшее уже было позади, потому что она знала теперь, что это собой представляет. А теперь две маленькие девочки в детской ждали знакомства с ней. Боятся ли они ее, подумала она.
Мадам де Неври пребывала в отвратительном настроении. Амелия и Сильвия, хорошо изучившие ее характер, знали, что им предстоит ужасный день. Едва рассвело, она вошла к ним в детскую и велела няне приготовить для девочек холодную ванну.
— Ваш отец хочет, чтобы вы привыкли переносить такие неудобства, — заявила мадам, собирая волосы Сильвии в плотный пучок на макушке.
Справедливости ради надо заметить: князь на самом деле сказал всего лишь, что девочек не следует баловать, но гувернантка предпочла понять данные ей указания в соответствии со своим настроением.
Мадам нетерпеливо барабанила пальцами, ее лицо было вытянуто и напряжено, губы и кончик носа слегка посинели, как будто она испачкала их в чернилах. На щеках горели два ярких пятна нездорового румянца.
Одевшись после ванны, девочки никак не могли согреться, и скудный завтрак, состоявший из хлеба с маслом и жидкого чая, мало способствовал этому. Но синий нос мадам порозовел, а щеки стали еще ярче, чем были, когда она завершила свое чаепитие. Девочки знали, что такое происходило с ней всегда, когда она добавляла в чашку какую-то жидкость из небольшой фляжки.
— Сегодня мы с вами будем изучать географию. — С этими словами Луиза сделала указкой выпад в сторону большого глобуса. — Сильвия, найди на нем Англию и назови столицу этой страны.
Сильвия уставилась на лабиринт стран и континентов.
Все изображенное на глобусе выглядело для нее совершенно одинаково. Она закрыла глаза и ткнула пальцем в первое попавшееся место.
Луиза утвердила на носу пенсне и внимательно вгляделась в эту точку на глобусе. Если бы кто-нибудь попросил ее самое проделать то, что она потребовала от Сильвии, наставница испытала бы несомненные трудности. Но палец Сильвии угодил куда-то в горы, а Луиза была искренне убеждена в том, что Англия отнюдь не гористая страна.
Именно в этот момент распахнулась дверь, и их взорам предстало яркое, сверкающее зрелище, особенно контрастирующее с невыразительной обстановкой комнаты для занятий.
— Доброе утро. Меня зовут Корделия, и я пришла, чтобы познакомиться с вами.
Девочки, раскрыв от неожиданности и удивления рты, уставились на вошедшую в комнату черноволосую девушку в платье из светло-лилового шелка, весело цокающую каблучками по дубовому паркету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118