А предать ее — для него значило предать самого себя.— Я лгал тебе, — глухо выдавил он.Шинид стояла на коленях на кровати и смотрела ему в глаза.— Не ты, а мой отец. Он просто переложил на тебя ответственность. — Шинид рассмеялась нежно, сочувственно. — И за это он ответит. Но я хотела тебя всю жизнь. И я уже дала тебе согласие. От всего сердца, по доброй воле. И при чем тут контракт?— Ты прощаешь меня?Она протянула к нему руки, и он обнял ее.— Да, прощаю. Ты человек, которого я люблю, всегда любила.— Господи, — прошептал он, сжимая ее в объятиях.— Ты принес присягу Ричарду, но ты ирландский рыцарь. Он улыбнулся, но в горле все еще стоял комок.— Я доверяю тебе, Коннал.Он отклонился назад, чтобы встретиться с ней взглядом.— Я верю тебе всем сердцем, я вверяю твоим заботам мои земли и мой народ. — Шинид произнесла эти слова, и вокруг нее засветилось золотое кольцо.— Шинид!Она сидела, закрыв глаза, подняв ладони вверх, и простыня упала с ее обнаженного тела.— Шинид…— Тихо, любовь моя.Лицо ее было безмятежно-спокойным, и так же спокойно стало у него на душе.— Туата де Данной, символ воинства, рожденный силой, серебром крещенный!Воздух над ней заструился, как воды реки. Мерцающий, призрачный. Потом стал сгущаться, искрясь.— Из земли вышедший и закаленный в огне, дай моему рыцарю власть над тобой.И вот его меч, тот самый, что он швырнул на землю в гневе много лет назад, возник из сгустившегося мерцающего тумана и лег к ней на ладони.Она медленно открыла глаза.— То, что мое, я делю с тобой, Коннал.Она протянула ему меч. Он не прикоснулся к нему. Чувство унижения и стыда охватило его.— Шинид, я…Взгляд его скользнул по стали, выкованной и отполированной так, будто это была не сталь, а чистейшее серебро. Знала ли она, что этот меч значил для него? Что значила для него возможность держать его в руках? И то, что он к нему вернулся? Когда она впервые вызвала его к жизни в маленькой комнате Круа, он едва сдержался, чтобы не схватить его. Сердце его заныло. Он хотел взять его и стать прежним, каким был до того, как бросил его к ногам отца. А теперь она сама предлагала ему этот дар.— Это не обычный меч, Коннал. — Шинид посмотрела на кельтскую вязь, украшавшую его рукоятку, эфес и верхнюю треть клинка. Вязь обрывалась, но возникало чувство, что где-то таится продолжение древнего письма. — Король Генрих вручил его тебе, когда ты стал рыцарем, но выковал его Катал, на острове Ратлин.Коннал изумленно вскинул брови. Катал, принц друидов и ее дед, супруг королевы Эгрейн, отец Фионы.— Секрет металла уходит в незапамятные времена, а сверкает он потому, что его касалась Эгрейн. — Он все еще не смел прикоснуться к нему. — Они знали, кому он предназначен.— Ты сказала, что держала его у себя, потому что принца больше нет.— Ты не принц, это верно. — Она положила меч ему на ладони, и взгляды их встретились. Они не могли оторвать глаз друг от друга. — Но ты теперь хозяин Девяти Лощин, и ты — моя любовь.Коннал почтительно смотрел на меч, держа его перед собой на вытянутых руках. Но воин в нем взял свое, он повертел им, чтобы почувствовать его силу. Рукоять, казалось, была создана для него. Меч казался продолжением его руки. Сила и власть, данные человеку.Шинид улыбнулась и смахнула слезу. Он обнял ее и нежно поцеловал.— Спасибо, сердце мое. — Голос его дрогнул. — Ты не представляешь, как много он для меня значит.— Представляю.Он отложил меч в сторону и увлек ее на кровать.— Я — счастливчик, — прошептал он, дыша ей в висок.— Да, ты счастливчик, и я намерена каждую ночь напоминать тебе об этом.Коннал засмеялся, перекатил ее на себя и подумал, что везение родиться ирландцем все же ни в какое сравнение не идет со счастьем иметь в женах вот такую рыжеволосую, вспыльчивую ирландскую колдунью. Да, ему повезло в жизни, ибо он смог завоевать сердце принцессы Девяти Лощин и освободить для нее свое сердце.Церемония проходила в полночь. Самое время для шабаша.Коннал решил, что время — самое подходящее. Всего-то крохотный промежуток между двумя словами. К тому же Шинид хотела, чтобы духи Катала и Эгрейн присутствовали на церемонии, ибо они заранее предвидели, что брак их состоится. Еще до того, как она и Коннал появились на свет.И все же в присутствии священника было что-то сакральное, ибо, стоя в двух шагах от нее и любуясь ею, одетой в платье темно-зеленого бархата, то самое, что было на ней в тот день, когда он, возвратившись в Ирландию, увидел ее колдующей на берегу, Коннал испытал трепет и проникся торжественностью момента. Он поклялся себе и ей, что любит ее и будет любить до конца своих дней.Он бормотал положенные по ритуалу слова, и Шинид, запинаясь, повторяла то, что должна была повторить. Они видели только друг друга. Они не замечали ни переминавшегося с ноги на ногу священника, ни толпы рыцарей в латах, умиленно улыбавшихся, ни стайки эльфов и фей, мерцающим роем носившихся над их головами.Они видели лишь друг друга. Коннал держал ее руку и думал, что ей все происходящее в диковинку, что она считала союз скрепленным в ту ночь, когда рябины склонились над ними шатром и золотой свет окружил их кольцом и осветил небо, что она здесь ради него, чтобы доставить ему радость, ради любви к нему. Священник прочистил горло.— Э… Милорд, все закончено.Шинид улыбнулась, шагнула в объятия Коннала и дерзко, на глазах у всех, поцеловала его в губы. И вдруг в небе над ними вспыхнул фейерверк. Звезды голубые, зеленые, желтые заплясали в безумном танце.Коннал отстранился и взглянул на небо, засмеялся и поцеловал ее снова.— Я люблю тебя, — прошептал он у ее губ.— Я верю тебе, мой рыцарь.В следующее мгновение Шинид оттащил Гейлерон и звонко чмокнул в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98