Слышно было, как хрустнули костяшки пальцев.Шинид посмотрела в его глаза, и по спине ее побежали мурашки страха. Такой, взгляд может и убить.— Как смеешь ты так говорить со мной?! — прорычал он. — Я убивал и не за такие оскорбления!— Я говорю правду. Ты хочешь воевать с собственным народом.— Ничего подобного!Шинид не стала отвечать, лишь презрительно усмехнулась. Само спокойствие и уверенность.— Разве ты не служил де Лейси Роскамону, который воевал с Рори О'Коннором?Коннал почувствовал, что бледнеет. Это случилось на сороковой день его рыцарства. Это была его первая битва.— Ты повернул меч против соотечественников, Пендрагон. За короля Генриха. А теперь ты явился сюда по приказу его сына, чтобы отобрать у ирландцев то, что принадлежит им по праву.— Ирландией правит Англия, Шинид. Ирландия давно завоевана! Признай этот факт, и дольше проживешь!— Не угрожай мне, Пендрагон.— Я не угрожаю тебе, — с недоброй усмешкой процедил Коннал, — я всего лишь говорю правду. Раз так сказал Ричард, значит, так тому и быть!— Не так, покуда я хозяйка Девяти Лощин. Возвращайся в свою Палестину, к своему королю, и веди с ним его священные войны. Ты сделал свой выбор много лет назад. Ирландия в тебе не нуждается.Конналу показалось, что она вонзила нож в его сердце. Душа его истекала кровью, но он не желал знать, насколько глубока рана. Шинид упрямая, самоуверенная девка, и он устал от этого бессмысленного спора. Коннал провел рукой по волосам, тихо выругался, призывая себя к спокойствию, и наконец спросил:— Шинид, скажи ради Бога, почему тебя все время тянет сражаться?— Я не могу выйти за человека, которого не уважаю. Коннал вскинул голову, уперся в нее взглядом и опустил руку.Наверное, сильнее нельзя ранить человека словами. Коннал не понимал, отчего он не мог пропустить сказанное ею мимо ушей, не принять ее слова близко к сердцу. Как бы там ни было, слова ее ранили его, а сейчас она подсыпала соли на свежую рану.— Я тоже не хочу иметь женой бешеную ведьму и тем не менее буду твоим мужем. И мне все равно, уважаешь ты меня или нет.Она вскинула подбородок, и голубые глаза ее были холодны, а взгляд тяжел.— Нет, Коннал О'Рурк Пендрагон. Ты не будешь моим мужем. — Голос ее дрогнул, и Коннал тоже вздрогнул, как от боли. «С чего бы это?» — подумал он. — Но если ты ищешь брака со мной из-за того, что дал слово своему корою, — она подняла меч, держа его острием вниз, сжимая рукоять обеими руками, — тогда ты должен завоевать мое сердце.Вскинув голову, она исчезла. Просто растворилась в воздухе.Коннал, беспомощный в своем гневе, обвел взглядом опустевшую комнату, в которой о недавнем присутствии Шинид напоминало лишь облачко красноватого дыма. За несколько минут она заставила его испытать больше обид, чем все враги, вместе взятые, за дюжину прожитых лет.«Повернул меч против своего народа. Ирландия в тебе не нуждается. Предатель. Предал свою страну». Мужчина, которого она не может уважать. Слова ее звучали в его голове, отдавались эхом, жгли мозг. Коннал схватился за голову обеими руками. Сердце как бешеное колотилось в груди, его терзало жуткое желание ее задушить. Да он убивал и за меньшие проступки. И совершал такое, от чего позже испытывал стыд. Он видел такое, что не должен видеть смертный. Стоило об этом вспомнить, и его начинало мутить от ужаса и стыда. Но за все это он уже поплатился.А теперь ему предстояло вытерпеть куда больше за право назвать своим небольшой клочок родной Ирландии.Коннал отнял руки от головы, призывая себя быть беспристрастным. Он не считал себя предателем, но ведь она сказана, что не уважает его, и он решил, что более тяжелого обвинения не может бросить женщина своему будущему мужу.И этого он ей не простит.Коннал распахнул дверь и направился к родителям Шинид, стоявшим возле очага.Фиона посмотрела за его плечо:— Где она?— Исчезла.— Исчезла? Что ты ей сказал?— Правду. Что мы должны стать мужем и женой и она не может ничего изменить.Фиона со стоном повернулась к мужу:— Господи, неужели, чтобы называться истинным рыцарем, человек должен стать бесчувственным и бестактным? — Покуда Рэймонд подыскивал слова в свое оправдание, ибо именно он сделал из Коннала рыцаря, Фиона снова повернулась к Конналу: — Что еще?— Простите, миледи, но я бы предпочел, чтобы это осталось между мной и Шинид.— Тогда не надо было так кричать, — вклинился в их разговор неожиданно выросший за спиной Коннала Гейлерон.— Милорд, — начал было Коннал, изо всех сил стараясь сохранить любезный тон. — Зачем было давать женщине право хозяйничать и распоряжаться на этой земле?Рэймонд непонимающе вскинул бровь.— Я хочу сказать, почему бы не оставить это право мужчине? Как принято в Ирландии.Фиона пристально посмотрела на Коннала.— Ты не знаешь почему? Женщины, — чеканя слова, заговорила Фиона, — не любят воевать. С тех пор как Шинид взяла бразды правления в свои руки, на нашей земле царит мир.— Наверное, успешно править ей помогает магия? Фиона удивленно округлила глаза.— Ты вновь меня удивил, Пендрагон. Магия едва ли может в этом помочь. Свободная воля — это не та стихия, которой можно управлять.Коннал осознал свою ошибку и почтительно поклонился миледи, в душе радуясь тому, что суета и шум, сопровождавшие подготовку к пиру, несколько смазали впечатление от его слов.— Простите, миледи, я не хотел никого обидеть. Фиона милостиво кивнула.— Ты все еще цепляешься за старые обиды, Коннал, а старые обиды имеют свойство притягивать новые.Коннал вздохнул и потер лоб. «Здорово, — подумал он. — Теперь я разгневал вторую колдунью и отца первой». Он не мог понять, как случилось, что он потерял контроль над ситуацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98