Вздрагивая всем телом, она старалась прижаться к нему как можно сильнее, и Гэлан испугался собственной страсти.— Тебе не будет больно?— Нет, нет! — Она отчаянно тряхнула головой.Он двигался все быстрее, чувствуя, как сжимается вокруг его копья сокровенная женская плоть, как содрогаются ее мышцы, принимая его и вбирая в себя до конца.Здесь, наедине с ней, ему не требовалось сдерживаться и стараться сохранить лицо.Он добровольно отдавал себя на ее милость, и в ту минуту, когда она затрепетала, достигнув экстаза, Гэлан воспринял ее наслаждение как свое собственное и позволил себе оросить семенем ее лоно.Последний, неистовый толчок — и они обмякли в полном изнеможении.Еще долго они лежали на полу, не имея сил подняться, и Сиобейн ласково гладила его голову, прижимая к своей груди.— Ах, Сиобейн, — признался он, — ты самый милый палач на свете!— Благодарю вас, милорд, — довольно улыбнулась она, пряча лицо в его темных волосах.Он со смехом приподнялся и легонько поцеловал ее в губы, восторгаясь тем, как легко и ласково они изогнулись в ответ.Сиобейн вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. Она полностью открылась перед этим человеком, у нее не осталось больше тайн — кроме одной, самой сокровенной. «Боже! — взмолилась она про себя. — Пусть это останется со мной! Я так долго ждала этого, так верила в новое счастье!» А Гэлан наклонился и поцеловал ее в губы — привычная, но такая необходимая ласка, — и она постаралась спрятать свои страхи на самое дно души.— Идем же в постель, милорд! — пригласила она, поднимаясь с пола.Он замер на миг — Сиобейн так и не поняла, сковало его удивление или радость, — но все же подчинился, чтобы опять замереть на полпути к огромному ложу под балдахином.— Он никогда не спал со мной на этой постели! Гэлан удивленно уставился на принцессу. Неужели она умеет читать мысли?— Только внизу, у себя в кабинете! Сюда не был допущен ни один мужчина — до этой ночи! — И она похлопала по тюфяку.Гэлан со смехом нырнул в эту огромную кровать. Она свернулась клубочком у него под боком, чувствуя себя на редкость уютно и в полной безопасности.— Неужели это для тебя так важно? Ведь я не попрекаю тебя другими женщинами!— У меня не было женщин. Были услуги, купленные за деньги.Судя по ее виду, она не поверила ни единому его слову.— Ты что же, никогда не хотел жениться?— Женщины не очень-то жалуют бастардов, — признался он с горькой гримасой.— Разрази меня гром! Впрочем, любая девчонка умрет со страху, прежде чем решится с тобой переспать!Он посмотрел на нее с немым вопросом.— Ты ведь довольно рослый парнишка, — проворковала Сиобейн, очерчивая пальчиками контуры мощных мышц, бугрившихся на груди и плечах. — А с другой стороны, одного твоего имени вполне достаточно, чтобы отпугнуть маменькиных дочек!— Так вот ты как?! — Он навис над принцессой грозной тенью.— Конечно, ведь ты же Пендрагон! — Она посмотрела на него с хитрой улыбкой. — Вспомни вашу историю: сплошные интриги, предательства, тайны кровосмешения и украденные жены, браки между сводными братьями и сестрами… — Она умолкла, чтобы перевести дух.Гэлан усмехнулся: ему-то давно было известно, как мало значения она придает чистоте родословной.— Ты хочешь услышать историю моей семьи? — спросил он не спеша пройдясь взглядом по ее обнаженному телу и остановившись на подаренном им обручальном кольце.— А разве ты не хочешь со мной поделиться? — вдруг погрустнела она.— Это вовсе не смешно.— Я никогда так не думала — иначе с какой стати ты бы пошел в наемники? — промолвила Сиобейн серьезно. — Расскажи мне про свое детство, — попросила она. Однако Гэлан молчал. Сиобейн поправила у него под головой подушку и спросила: — К примеру, кто твоя мать? Где она сейчас?Он растерянно пожал плечами.— Я видел ее в последний раз, когда мне было лет восемь. — Гэлан удобно откинулся на подушку, а она пристроилась рядом, переплетя свои ноги с его. — Она оставила нас с братом служить на побегушках у рыцарей армии Пембрука. Нам доверяли таскать воду и заготавливать топливо. Я старался как можно реже попадаться на глаза: малышам слишком легко достаются оплеухи за самый незначительный промах.— Малышам? — Она многозначительно обвела взглядом его торс.Он с улыбкой погладил ее по щеке.— Я был настоящим заморышем, пока мне не исполнилось тринадцать лет. Однако мать время от времени являлась нас проведать и обеспечила нам место пажей, а потом и оруженосцев у рыцаря, с которым иногда делила постель.В его голосе прозвучала такая горечь, что Сиобейн поморщилась от жалости. Вот почему он так дотошно добивался обряда по христианскому обычаю и ее клятвы в верности! Его мать была полковой шлюхой!— А где твой брат?— Его нет, он погиб в бою, — неохотно ответил Гэлан. — Тогда я уже служил оруженосцем у своего отца, хотя не знал, кем он мне приходится, — пока не заявилась мать поклянчить у него денег. Сарон Пендрагон был весьма польщен известием о том, что у него есть сын и наследник. — Его губы скривились от мрачных воспоминаний. — У Стефана был другой отец, и Сарон сделал его конюхом. Он погиб, прикрывая меня в бою!— В этом нет твоей вины!— Да ты-то откуда знаешь? — вскинулся он. Сиобейн поразил столь горячий ответ.— Наверное, ты хотел для него лучшей доли?— Он должен был оставаться в тылу, с лошадьми! А я едва успел получить рыцарские шпоры и был чуть-чуть старше Риза. В такой жестокой схватке я вряд ли смог бы уцелеть, и он погиб ради меня!Он зажмурился, снова терзаясь застарелой душевной болью, и Сиобейн следила за ним с молчаливым сочувствием. — Я был слишком неопытен и не смог его защитить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91