— Я не могу его нарушить.
— Это — твое право. Но если ты действительно желаешь мира этой земле, то рано или поздно тебе придется идти на уступки.
— Ах, провалиться мне на этом месте! — Он с яростью рванул себя за волосы. — И как у тебя язык повернулся говорить об этом сейчас?
— Потому что я знаю, к чему привел бы еще один поцелуй! — прошептала Фиона, и серые глаза Реймонда сверкнули, говоря о том, что он все понял. — Потому что я больше не пойду на предательство ради собственной прихоти. — И чародейка сурово добавила: — Однажды я уже пошла на это ради мужчины — и поплатилась сполна!
Реймонду до безумия хотелось знать, кто же этот ублюдок, из-за которого Фиона утратила веру во всех мужчин. Она не верила даже Реймонду и боялась того чувства, что возникло между ними.
— И тебе хватит духу позабыть о том, что сейчас было?
— Да. Я должна это сделать. Оставить все в этой пещере. Так же, как и ты.
— По-твоему, у меня такая короткая память?
— Судя по тому, что ты отказываешься видеть меня такой, какая я есть, и замечаешь лишь то, что тебя устраивает, — да. Я не девчонка на побегушках, готовая выполнить любую прихоть мужчины. Я не шлюха. Я ведьма, Реймонд де Клер. И никогда не забывай об этом. — Голос Фионы зазвенел от боли и горечи. — Потому что я никогда не забуду, что твоя ненависть ко мне слабеет только тогда, когда ты идешь на поводу у своей животной страсти.
Чародейка резко отвернулась, прошла к костру и устроилась на своем месте, делая вид, что собирается снова заснуть.
Самсон осторожно пробирался по крутой тропинке, огибавшей горный кряж, а Реймонд то и дело оборачивался на Фиону. На ее неподвижном лице не осталось ни малейших признаков той страстной, податливой женщины, которую он держал в объятиях всего несколько часов назад. В какой-то момент он снова готов был заподозрить Фиону в двуличии. Но тут же понял, что эта женщина не станет торговать собой ради того, чтобы заставить Реймонда перенести злополучный бастион на другое место.
Внезапно чародейка подъехала к Конналу и поцеловала его в щеку, сказав:
— Побереги себя, Коннал!
— Ты уезжаешь? — Ломкий мальчишеский басок предательски дрогнул от искреннего сожаления. Де Клер развернул коня и моментально оказался возле них. — Останься! — Коннал оглянулся на Реймонда. — Милорд! Скажите, чтобы она ехала с нами до самого замка!
Реймонд окинул взглядом неподвижную фигуру, словно закутанную в невидимый плащ отчуждения.
— Он прав, Фиона. Так будет безопаснее. В округе слишком неспокойно, и одинокая женщина…
— Мне никто не посмеет причинить вреда, де Клер. — Она гордо ответила на его взгляд. — Я не нуждаюсь в твоей защите!
Он сурово прищурился. Неужели это та самая женщина, что таяла под его ласками?
— Я отправляюсь туда, где мне давно следует быть! — Фиона махнула рукой куда-то вбок и добавила: — Твои люди находятся вон на том холме, у развалин старой крепости.
Седельная кожа жалобно скрипнула под его весом, когда Реймонд посмотрел назад, на указанный холм. Но сколько он ни всматривался, так и не смог заметить ни малейших признаков присутствия людей. Когда же де Клер обернулся, Фиона оказалась уже на полпути к лесу. Темно-синяя накидка развевалась у нее на плечах, словно королевская мантия. Его сердце сжалось так тоскливо, как будто солнце внезапно покинуло небосвод.
— По-моему, она слышала вчера наш разговор, — виновато признался Коннал.
— Не исключено.
— Вы обратили внимание, что она за все утро ни разу не улыбнулась?
Реймонд не только заметил это, но и знал, что было причиной ее мрачного настроения. Он и сам дивился тому, как можно было испытывать такой восторг, держа ее в объятиях, а наутро проснуться с ощущением того, что он предал светлую память о своей матери. И все же де Клеру по-прежнему не давал покоя проклятый вопрос: кто был тот человек, ради которого Фиона пошла на предательство? Где он сейчас и любит ли она его до сих пор?
Реймонд въехал в ворота и окинул изумленным взором переполненный людьми внешний двор. Его воины и ирландцы, занятые на ремонте укреплений, едва ли составляли третью часть этой толпы. Они с Конналом спешились — точно так же, как и рыцари, въехавшие в замок следом за ними, — но все еще стояли на месте, не зная, как пройти к конюшне.
Женщины. Это они заполонили все свободное пространство.
— Милорд, — растерянно пробормотал Коннал, обводя их затравленным взглядом. — Откуда они здесь взялись?
— Сдается мне, я знаю откуда.
— Невесты! — воскликнул Коннал, тоже осененный этой догадкой.
— Пока еще не невесты! — строго поправил мальчишку Реймонд, едва сдерживая досаду. — Позаботься о лошадях, а потом найди себе какую-нибудь нору и забейся в нее поглубже, пока вот это, — он раздраженно кивнул на шумную толпу, — не прекратится!
— Ага! — Коннал двинулся было к конюшне, но задержался и подергал Реймонда за рукав, показав глазами на статную девицу с золотисто-рыжей шевелюрой. — Вон та — очень даже ничего!
Реймонд мрачно уставился на девицу, а затем на Коннала:
— Не рано тебе об этом судить?
— Нет, милорд, — Коннал разулыбался от уха до уха, — не рано!
У Реймонда душа ушла в пятки. Пендрагон прикончит его на месте, если узнает, что сопляк начал тискать женщин до того, как стал оруженосцем! А уж о том, что он услышит от Шивон, лучше было и не думать!
— Марш в конюшню! — рявкнул он так, что Коннала как ветром сдуло заодно с лошадьми. Понимая, что его вопль привлек к себе внимание, Реймонд постарался улыбнуться гостям как можно радушнее, но вместо улыбки получился звериный оскал. — Сэр Гаррик!
Ему пришлось локтями прокладывать себе путь к воротам во внутренний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114