Не чета другим… Она повязала голову красно
й косынкой и принялась разливать вино в бокалы, все время улыбаясь его сл
овам. Освеженная купанием, как человек, отведавший простой, но здоровой п
ищи, смуглая теперь уже без следов косметики на лице, Ц гордая от сознани
я, что он наконец с ней, хотя бы и ненадолго, она сидела рядом, спокойная, уми
ротворенная, и на душе у него тоже стало спокойно и бездумно.
Ц И это говоришь ты? Ц Она бросила на него недоверчивый взгляд.Ц Я иног
да думаю, что скорее можно дождаться милости от полиции, чем от тебя…
Ц Да нет же, я правда по-настоящему доволен, что я с тобой…
Ц Честное слово?
Ц Можешь мне поверить. Твоя доброта обезоруживает…
Ц Так почему же она не обезоруживала тебя прежде? Да, видно, победа, одерж
анная без труда, не способна вытравить из памяти горечь поражения.
Ц Раньше? Раньше у меня не было сердца. Ц А теперь?
Он поднял свой бокал.
Ц Давай-ка лучше выпьем…
Они с удовольствием принялись за еду.
Ц Ну а что ты без меня делал? Ц спросила Hyp. Он повертел куриную косточку в
тарелке с соусом.
Ц Сидел в потемках, смотрел на могилы… У тебя кто-нибудь здесь похоронен
?
Ц Нет, мои все на кладбище в Блина… Помолчали. Hyp, гремя тарелками, приняла
сь убирать со стола.
Ц Я вот тебя о чем хотел попросить, Ц заговорил он. Купи-ка мне материи н
а офицерский мундир.
Ц Зачем?
Ц А я в тюрьме научился шить, разве ты не знаешь?
Ц Ну а мундир тебе зачем? Ц В голосе ее звучала тревога.
Ц Считай, что меня призывают…
Ц Ты что, не понимаешь? Я не хочу потерять тебя снова.
Ц За меня бояться нечего,Ц сказал он и сам удивился своей уверенности.
Ц Если б не предатель, они бы меня и тогда не схватили.
Она только вздохнула.
Ц Ну хорошо,Ц сквозь зубы процедил он,Ц а разве тебе самой никогда ничт
о не угрожает? Ц И улыбнулся: Ц Ну, например, какой-нибудь бандит в пустын
е?
Она не удержалась от смеха. Потом прижалась, поцеловала.
Ц Пожалуй, ты прав! Чтобы жить, надо забыть о страхе.
Он кивнул головой на окно: Ц И даже о смерти?
Ц Ой, что ты говоришь? Ц испуганно воскликнула она, но тут же задорно доб
авила: Ц А вообще-то я и о ней забываю, когда судьба сводит меня с тем, кого
я люблю.
И он снова с удивлением подумал, какое у нее большое и горячее сердце, и по
разился ее упорству, и почувствовал к ней признательность и жалость.
…Около лампы, не прикрытой абажуром, кружилась ночная бабочка.

XI

Дня не проходит, чтобы кладбище не принимало новых постояльцев. Можно по
думать, весь смысл жизни для тебя теперь в том, чтобы прятаться за жалюзи и
подглядывать за этой ни на миг не прекращающейся упорной работой смерти
. Но если кто действительно заслуживает жалости, так это те, что провожают
покойников. Приходят толпами, плачут, а похоронив, глядишь, уже утерли сле
зы, болтают как ни в чем не бывало. Должно быть, какая-то сила, более могучая
, чем смерть, убеждает их, что надо жить дальше. Вот так же хоронили и твоих б
лизких. И отца твоего. Добрый старый Махран, сторож в студенческом общежи
тии… Честный и неприхотливый работяга. С малых лет ты помогал ему в работ
е, и хоть жили вы бедно и трудно, но каждый вечер, бывало, кончался счастлив
ым отдыхом в маленькой лачуге с земляным полом, что стояла во дворе общеж
ития. Отец с матерью мирно беседуют, а ты играешь. Отец был набожным челове
ком, и вера учила его не роптать на жизнь. Студенты его уважали. Единственн
ым домом, куда он ходил, был дом шейха Али Гунеди. Он-то и показал тебе туда
дорогу. «Пойдем со мной. Саид, я отведу тебя туда, где ты забудешь про свои г
лупые игры и поймешь, как сладка жизнь, освященная небесной благодатью, и
сердце твое обретет покой, а сердечный покой Ц это редкий дар». Шейх ласк
ово поглядел на тебя, а ты бесконечно удивился его белоснежно-седой боро
де. А потом он сказал отцу: «Так вот он, твой сын, о котором ты мне говорил? Гл
аза у него смышленые, а сердце доброе. Иншалла
Если угодно будет Аллаху (а
раб.).
, хорошим будет человеком». И тебе очень понравился шейх Али Гунеди,
понравилось его красивое лицо и добрые лучистые глаза. И еще тебе понрав
ились молитвенные песнопения, нашедшие отклик в твоем сердце, еще не тро
нутом любовью… И однажды Махран сказал шейху: «Научи этого малого умуЦ
разуму», и шейх, наклонившись, внимательно заглянул тебе в глаза и сказал:
«Мы учимся всю жизнь, но ты начни с того, что научись строго относиться к с
амому себе. И пусть все, что ты делаешь, будет на пользу под ям». И ты честно
старался следовать его совету, но тебе это окончательно удалось, только
когда ты стал настоящим вором. Дни летели незаметно, и однажды Махрана, от
ца твоего, вдруг не стало. Ты был тогда еще мал и не мог понять, что такое сме
рть. Да вряд ли и сам шейх Али Гунеди мог бы объяснить тебе ее загадку. «Гор
е нам, горе… умер твой отец…» Ц причитала и вопи-ла мать, а ты тряс головой
и спросонья тер глаза, разбуженный посреди ночи ее криком в каморке с зем
ляным полом. И плакал, понимая свое бессилие. Вот тогда-то и проявилось бл
агородство Payфа Альвана, студента с юридического факультета. Он во всем бы
л благороден, и ты любил его так же, как и шейха Али Гунеди. а может, даже бол
ьше. Его хлопотами тебя взяли сторожем вместо покойного отца, вернее, взя
ли вас с матерью. И ты, совсем еще мальчишка, начал работать и приносить де
ньги в дом. А потом не стало и матери. И Рауф Альван, конечно, помнит, что с то
бой творилось, когда она заболела, тот страшный день, когда у нее случилос
ь кровотечение и ты кинулся в ближайшую больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30