Нет, лучше разбить стеклянный проем в в
ерхней части двери. Он думал об этом еще в машине по дороге сюда и, вынув ре
вольвер, сквозь решетку рукояткой ударил по стеклу. Посыпались осколки,
и звон их прозвучал как сдавленный крик в ночи. Он прижался к двери и, держ
а пистолет наготове, застыл в ожидании, напряженно вглядываясь в темноту
коридора. Сердце учащенно билось. Голос: «Кто там?» Мужской голос. Голос И
леша Сидры. Он узнал его, несмотря на то, что в висках стучало до боли. Дверь
слева слегка приоткрылась. Слабый луч света, и в нем неясный силуэт челов
ека. Вот он неуверенно направился к входной двери. Саид нажал курок. Корот
кий выстрел, резкий, как визг злого духа. Вскрик. И снова выстрел, настигши
й уже падающее тело. И снова крик Ц пронзительный крик ужаса и мольбы о по
мощи Ц Набавия! «И до тебя дойдет очередь, от меня не уйдешь. Я сам дьявол!»
Ц злорадно отозвался он, уже сбегая по лестнице. Кубарем скатился вниз, н
а мгновение остановился, чтобы перевести дыхание, и незаметно выскользн
ул на улицу. Спокойным шагом пошел прочь. До слуха долетел стук распахива
емых ставней, тревожные голоса, какие-то восклицания… Вот наконец и маши
на. Он рывком открыл дверцу и сел. От площади в сторону улицы Сиккат аль-Им
ам бежал полицейский. Саид быстро нырнул на дно машины. Полицейский прот
опал мимо. Тогда он осторожно вылез, сел за руль и, не теряя времени, поехал
прочь. На обычной скорости обогнул площадь; крики еще не утихли. Впрочем, о
н слышал их еще долго, даже когда отъехал и уже не мог их слышать. В полном о
цепенении он вел машину, не понимая, куда и зачем едет. Убийца… Но еще оста
ется Рауф Альван, этот утонченный предатель. Пожалуй, он-то поважнее Илеш
а Сидры и опаснее его. Убийца. Я стал убийцей. Перешел в иную категорию. И су
дьба у меня теперь будет иной. Раньше я похищал ценности, теперь буду похи
щать подлые людские души. «И до тебя дойдет очередь, от меня не уйдешь. Я са
м дьявол». Только ради Саны я пощадил тебя. Но я найду для тебя кару постра
шнее. Ты будешь бояться смерти и жить в вечном страхе, не зная ни минуты по
коя, покуда я жив. Улица Мухаммеда Али. Он сидел за рулем и все ехал, ехал куд
а-то. Теперь имя убийцы у всех на устах. Участь убийцы Ц скрываться, стара
ясь избежать виселицы. Нет, нет, палач не спросит меня: «Какое твое последн
ее желание?» Придется им повременить с этим вопросом.
Наконец он стряхнул с себя оцепенение. Машина почти миновала улицу Армии
и приближалась к Аббасии. Удивительное дело! Его опять невольно привело
к этому опасному месту. Он резко развернулся, дал газ и в несколько минут д
остиг моста. У первого же перекрестка остановил машину, спокойно вылез и,
не оглядываясь по сторонам, пошел прочь. Он шел неторопливо, словно прогу
ливался. На смену недавнему нервному напряжению пришла пустота и тупая б
оль. Сейчас ночь, но мне некуда идти. И не только сейчас. А Нур? Но у нее появл
яться рискованно, особенно сегодня… И этот мрак будет продолжаться вечн
о…

VIII

Он толкнул дверь во двор дома шейха, и она легко подалась. Он вошел, притво
рил дверь. Снова тот же некрытый двор, та же пальма, такая высокая, что каже
тся, будто верхушка ее упирается в звезды. Вот где хорошо прятаться. Камор
ка шейха, погруженная во тьму, открытая, как всегда. Можно подумать, его зд
есь ждали. Он тихо переступил порог и услышал невнятное бормотание, из ко
торого уловил только слово «Аллах». Наверно, шейх не заметил, как он вошел
, а может, сделал вид, что не заметил. Он тихонько пробрался в свой угол, туда
, где были сложены его книги, и, как был, в пиджаке и ботинках на каучуке, с ре
вольвером в кармане, опустился на циновку. Вытянув ноги, лег, опираясь на л
окти, и откинул назад голову, чувствуя во всем теле смертельную усталост
ь. Голова гудит как пчелиный улей. И некуда деться.
Вспомни еще и еще раз треск выстрела и крик Набавии и снова радуйся, что не
услышал испуганного голоса Саны. Надо бы поздороваться с шейхом, но поче
му-то внезапно пропал голос. А еще думал, что засну как мертвый, стоит толь
ко приклонить голову к земле. «…От которого задрожат те, что страшатся Го
спода своего, но при упоминании имени Аллаха смягчатся их сердца…» Когда
же спит этот удивительный человек? Но «удивительный человек» вдруг прог
оворил нараспев какую-то загадочную, одному ему понятную фразу и громки
м голосом на всю комнату изрек: «И прозрели их сердца, и слепота сковала им
очи». Саид не удержался от улыбки, на мгновение даже забыв обо всех своих
несчастьях. Вот почему он меня не заметил. Да я и сам себя почти не замечаю.
Спокойную тишину ночи вдруг нарушил крик муэдзина. И он вспомнил другую
ночь, когда тоже не спал до рассвета, и так же кричал муэдзин, и он предвкуш
ал что-то радостное, что должно было произойти на следующий день,Ц он уже
не помнит, что именно. И как он, услышав тогда голос муэдзина, встал, доволь
ный, что избавился наконец от томительной бессонной ночи, и выглянул в ок
но навстречу голубому рассвету и улыбавшейся заре, полный радостного ож
идания чего-то хорошего, о чем он уже забыл. И он навсегда полюбил рассвет
за этот напев муэдзина, за голубизну небес, улыбку наступающего утра и ощ
ущение теперь уже забытой радости. И вот снова настает рассвет, а он от уст
алости не может даже потрогать револьвер в кармане. Шейх стал готовиться
к молитве, зажег светильник Ц он по-прежнему не обращал на Саида никаког
о внимания. Расстелил молитвенный коврик, уселся и тут только спросил:
Ц А ты не будешь молиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30