После короткой паузы заговорил адвокат:
– Вы не слыхали о журналисте, который свою ежедневную колонку подписывал псевдонимом «Журналист-поэт»? Конечно же, нет. Он перестал работать лет двадцать тому назад. Так вот, он мой сосед в Гелиополисе. Когда-то даже был моим преподавателем в юридическом колледже. Самая светлая голова в области шариата из всех, кого я знал. Вчера при встрече с ним я рассказал о вашем деле, упомянул о вашем отце, и тут он меня остановил. Я сказал, что тот, кого он вспомнил, может быть и кем-то другим. Л он мне твердит: «Я знаю Сайеда Сайеда Рахими». «Знатная персона? – спрашиваю. Богатый, с интересной наружностью? Примерно лет тридцать назад ему было двадцать пять лет…»
Сабир перебил:
– Он не видел снимка в газете?
– Мой друг не читает теперь газет, потому что ослеп.
– Какая жалость! Но одинаковое имя, внешний облик, возраст – это что-то значит.
– Разумеется, это вселяет надежду.
– И где же он живет?
– К сожалению, мой друг этого не знает.
– А он не рассказывал про его первую жену? Адвокат ответил с улыбкой:
– Говорил, что не было у него иного хобби, кроме любви.
– Но моя мать его бросила. Такое событие нельзя забыть.
– В жизни такого человека, как Рахими, женщин можно подсчитывать по количеству дней. Откуда нам знать, кто кого бросил?
– Мать мне не говорила об этой стороне его жизни.
– Может быть, она и не знала.
– Но брак – это такая связь, которую не скроешь.
– Али Бурхан, то есть журналист-поэт, сказал, что для Рахими жениться было все равно что проводить девушку до дома. Он занимался любовью во всех ее ипостасях – плотских и платонических. Не упускал ни зрелых женщин, ни подростков. И со вдовами, и с замужними, с разведенными, бедными и богатыми, и с прислугой, и с собирательницами окурков, и с нищенками.
– Поразительно!
– Да.
– В неприятности не попадал из-за этого?
– Он умел их избежать.
Сабир спросил, глядя в смущении на адвоката:
– Кем он был? Какая у него профессия?
– Он был и остается миллионером. Никакого иного занятия, кроме любви, у него не было. Каждый раз, когда попадал в скандальную историю, уезжал из города, переселялся в другой, не оставляя своего хобби.
– Но у меня до сих пор хранится свидетельство о его браке с моей матерью.
– Возможно, таких документов не счесть.
– Неужели на него в суд не подавали?
– Кто знает… Он, возможно, разводился, а для этого достаточно…
– А законы? – Сабир горько усмехнулся.
– Но он ни разу не попался. Господин Бурхан рассказал, что он обесчестил девушку из одной известной своим благочестием семьи и вовремя покинул страну.
– А когда вернулся?
– Он не вернулся. Связал свои интересы с большим миром. Переезжает из одной страны в другую, даже с континента на континент – благо что миллионами владеет. Все гоняется за женщинами всех рас и народов.
– А откуда ваш друг знает об этом?
Он получал от него письма, правда, нерегулярно.
– А где он сейчас, ваш друг не знает?
– Нет. Письма приходили без обратного адреса. Только название страны. К тому же он не любит оседать на одном месте более нескольких дней.
– Наверняка он за границей известный человек.
– Возможно, как и любой миллионер, даже если он соблюдает осторожность в его ситуации, меняя имя и прочее.
– И когда ваш друг получил от него последнее письмо?
– На его память уже трудно рассчитывать. Ему перевалило за девяносто лет. Только помнит, что получал от него письма со всех континентов.
– Но он наверняка знает все о его семье.
– У него нет семьи в Египте. Отец его – иммигрант из Индии. Мой друг встретил его в каком-то аристократическом клубе и подружился с ним. Через него познакомился с его единственным сыном Сайедом. У него нет ни братьев, ни сестер. Потом отец его умер – сорок лет тому назад, оставив в наследство миллионы фунтов, заработанные на торговле алкогольными напитками. Так что в Египте у него никого нет, разве что детишки, которых он мог наплодить во время своих многочисленных похождений.
– Вроде меня.
– Вроде вас, если он действительно ваш отец.
– В этом не приходится сомневаться после того, как я кое-что узнал о его натуре.
Адвокат промолчал, только улыбнулся.
– И я явно унаследовал эту натуру. Но только в то время, как он развлекается по всему земному шару, я сижу в тюрьме, ожидая виселицы.
– Но он же не совершил убийства.
– Ваш слепой друг не может знать всего.
– В любом случае он миллионер.
– Важнее то, что он не подвластен закону государства.
– Но вы-то знали, что бедны и должны подчиняться государственным законам.
– Я также знал, кто мой отец.
– И каков итог? Вам понятно?
– Да, к сожалению. Мать моя знала его лучше, чем ваш друг поэт. Она сумела собрать большое состояние и противостоять закону. Если бы не невезение…
– А вот он невезения не знает.
– И для меня было немыслимо довольствоваться положением сутенера после того, как я узнал о своем происхождении.
– Да, вам не удалось повторить судьбу оригинала.
– Я так упорно искал его.
– Но, судя по вашему же собственному признанию, забыли о нем.
– Из-за женщины. Он бы нашел такую причину простительной.
– Но не он ваш судья.
– Зато он меня забыл.
– Может быть, вы рассчитывали и без него прожить.
– Если бы мать от него не ушла, все это было бы у меня.
– Но она ушла от него.
– А в чем тут моя вина?
– В этом вашей вины нет.
– Но это толкнуло меня на преступление.
– Слишком отдаленная причина. Такую не рассматривают при определении меры ответственности.
– Но она серьезнее, чем те, которые преподносит случай вроде встречи с Керимой.
– Закон все равно остается законом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40