– Гуляю. Я в Каире впервые, поэтому любая часть города обладает для меня прелестью новизны.
– И что вы обнаружили по возвращении?
– Вот тут я увидел Мухаммеда Сави. А Али Сурейкус стоял возле моего номера.
– И что он?
– Спросил, не нужно ли мне чего-нибудь, и ушел.
– Никого из постояльцев не встретили?
– Нет.
– Вчера где вы провели время между десятью часами утра и полуночью?
– До обеда бродил по улицам.
– Где обедали?
– В бакалейном заведении «Свобода» на Клот-беке.
– Несколько странное место для человека из высокопоставленных кругов.
Стараясь скрыть переполнявшую его ненависть к этому человеку, Сабир ответил:
– Я его нашел по приезде в город, когда не знал, куда податься. Потом привык к нему.
– Что потом?
– Прошелся по набережной.
– В такую-то погоду? Сабир усмехнулся.
– Я александриец.
– Потом?
«Витр Куан»… Нет. Иначе притянут Ильхам. Фильм, который шел в «Метро», я смотрел еще в Александрии.
– Сходил в кино.
– Когда?
– На шестичасовой сеанс.
– Что за фильм?
– «Над облаками».
– А после девяти?
– Как обычно, гулял. Чтобы убить время, проехал на автобусе до конечной остановки в Гелиополисе.
Убить! Зачем такое страшное слово выбрал?
– А где поужинали? Ага! Осторожно.
– В кинотеатре «Метро» съел сандвичи, сладости.
– Ни с кем не встречались?
– Нет.
– Никого не знаете в Каире?
После мгновенного колебания поправился:
– Я связался с начальником отдела объявлений в газете «Сфинкс» по личному делу. Но это не та связь, которую можно считать знакомством в общепринятом смысле.
Ошибка? Не потянется ли нить к Ильхам?
– Почему вы переехали из Александрии в Каир?
– Туристическая прогулка.
– И все-таки, согласитесь, эта гостиница не подходит для богатого туриста.
– Подходит с точки зрения экономии денег.
– Выходит, вы стеснены в средствах?
– Конечно.
– И никакой иной цели для этой поездки, кроме туристической?
Круг сужается. Здесь уже изворачиваться не стоит. О таких вопросах ты не подумал, когда разрабатывал планы.
– Личные дела, связанные с отцом.
– Нельзя ли поподробнее об этом?
– Семейное дело.
– Расскажите, какой вы располагаете собственностью.
– Только наличными деньгами.
– Никакой недвижимости, земли?
– Только деньги.
– Ваше местожительство в Александрии – то, что указано в удостоверении, или изменилось?
Да… Расследование. Святой Даниил. «Каннар». Бусейма Омран. Загонят тебя в угол вопросами о наследстве.
– То, что указано.
– В каком банке ваши деньги?
– В банке?
– Ну да. В каком банке вы держите вклады?
– Ни в каком.
– Где же вы их храните?
– В… в кармане.
– В кармане? Не боитесь, что украдут? Со скрытой злостью, продиктованной отчаянием, он процедил:
– Их немного осталось.
– Но в вашем документе указано, что вы человек с достатком, владелец частной собственности.
– Было так, то есть до того, как я обанкротился.
– И что вы предприняли, чтобы обеспечить себе будущее? Нельзя долго тянуть с ответом. Брошу вызов правдой. Или вопреки истине?
– Я разыскиваю отца. В этом мое будущее.
– Ищете отца?
– Да. Мы расстались, когда я был еще в колыбели. Поэтому семейная история не настолько важна, чтобы о ней тут упоминать. А когда я обанкротился, не нашел иного выхода, как искать его.
– Есть какая-нибудь идея относительно места его пребывания?
– Нет. Я рассчитывал на объявление в газете.
– Так, может быть, это и есть подлинная причина вашего переезда в Каир?
– Может быть…
– И на сколько же вам хватит ваших денег?
– Максимум на месяц.
– Разрешите? – Следователь протянул руку. Сабир вручил ему бумажник, густо покраснев. Потом мрачно принял его обратно.
– Ну, а когда кончатся деньги?
– Я уже начал подыскивать работу.
– А какая у вас специальность?
– Никакой.
– Так о какой работе может идти речь?

– Что-нибудь по торговой части.
– Вы полагаете, работу найти легко!
– У меня друзья в Александрии. Трудностей с этим вопросом не будет.
– Вы не задолжали за проживание в гостинице?
– Нет. Я заплатил за неделю вперед.
– А как вы вообще нашли эту гостиницу?
– Случайно. Просто искал недорогую.
– Ни с кем не были здесь знакомы?
– Нет.
– Но, несомненно, познакомились со многими?
– Мухаммед Сави, Али Сурейкус…
– И дядюшка Халиль. Я имею в виду покойного Халиля Абу Наджа.
– Разумеется.
– Что вы можете о нем сказать?
– Очень старый и очень добрый.
– Верно. И все же нашелся такой, кто безжалостно убил его.
– Это очень печально.
– Вы знали, где он жил?
Проклятье! Врать нельзя.
– В мансарде, я полагаю.
– Но не уверены?
– Нет.
– А откуда это предположение?
– Али Сурейкус, кажется, упомянул.
– Возможно, вы сами его спросили об этом?
– Может быть.
– А почему спросили?
– Не помню сейчас точно. Но между нами обычное дело поболтать, когда он заходит в номер, чтобы обслужить.
– Другие вопросы вы ему задавали? Сердце дало сбой, когда отвечал:
– Возможно. Я не помню всех своих вопросов. Ничего не значащая болтовня всегда была по утрам.
Он чувствовал, что его подталкивают в ловушку, из которой трудно будет выпутаться. Но следователь неожиданно спросил:
– Вам нечего больше заявить, чтобы помочь следствию?
– Нечего.
Вы можете нам еще понадобиться потом. Так что не выезжайте, не предупредив нас.
– К вашим услугам, эфенди. Непродуманным был план. Рассчитанный на дураков. А попытка удрать вообще безумие: неусыпное око будет следить за каждым твоим шагом. Надо проанализировать все вопросы и ответы, чтобы понять истинное положение вещей.

13

А положение твое безысходное, как смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40